Старик прижался губами к синей спирали на его коже и вздохнул удовлетворенно. Оторвался от руки эра и кивнул.

— Садитесь.

Лодчонка качалась, и на дне плескалась вода. Вейн забиралась в нее с опаской. Но когда они устроились, и старик оттолкнулся веслом от досок, лодка приподнялась над водой и не поплыла, а полетела! Низко над рекой, чуть задевая темную воду. Девушка схватилась за борта, сдерживая изумленный вскрик, Дир же невозмутимо смотрел вперед. Старик обеими руками держался за нос лодки и то ли бормотал, то ли что-то напевал.

И Вейн позволила себе расслабиться. Чуть склонилась, удивленно рассматривая темную воду и длинных фиолетовых рыб, что проносились мимо.

Вскоре показался берег, и они причалили. Дир легко выскочил, стоило лодке приблизиться к доскам, и сразу же принялся осматриваться, даже не подумав подать Вейн руку. Но, кажется, девушка уже начинала привыкать к манерам своего спутника. Вернее, к полному отсутствию этих самых манер.

Она тоже ступила на доски, вежливо кивнула старику и пошла за охотником.

— Куда теперь? — спросила она.

— Прямо, — лаконично ответил он.

К вечеру они вышли к городской стене. Но на этот раз Дир не пошел в обход, а уверенно шагнул к воротам.

— Деньги или свет? — меланхолично спросил усатый стражник. — Два медяка или два глотка с каждого.

— Совсем ополоумели? — возмутился Дир и кинул Темному две монеты. — Это за мальчишку. С меня свет.

За воротами начинались дома из темного дерева, между которыми петляли извилистые улочки. Ставни почти на всех были закрыты.

К центру они не пошли. Вейн уже поняла, что ее спутник предпочитает окольные пути и окраины, и это наводило на определенные мысли, но девушка вопросов не задавала. Да и Дир ее не заставлял идти с ним, сама напросилась.

К ее удивлению, дом, в который они постучались, был обитаем. Из-за закрытых ставен пробивался слабый свет. Охотник снова постучал, и на тяжелой дубовой двери приоткрылось маленькое круглое окошко. Дир поднял ладонь, на которой вспыхнул зеленый шарик. Осветил им свое лицо. Дверь со скрежетом открылась.

— Ох ты ж, Охотник пожаловал, — насмешливо произнесла светловолосая женщина. — Ну, заходи.

— И тебя пусть бережет Тьма, — с такой же насмешкой отозвался Дир, а потом усмехнулся и крепко обнял хозяйку дома. — Ну, не злись, сладкая. Я ненадолго.

Женщина фыркнула, заперла дверь на два засова и уставилась на гостей, уперев руки в бока.

— Кто это с тобой? — недовольно спросила она.

— Путница, — тихо ответила Вейн. — Я просто путница…

— Приютишь до утра, Лира? — спросил Дир. — Что, снова кьяры объявились?

— Ага. Так самое время для них. По ночам спать не дают, всю крышу попортили, спасу нет! Когда их уже всех изведут! Ладно, проходите. Хотя, надо бы гнать тебя из дома поганой метлой, Дир!

— Не злись, — отозвался охотник и повернулся к Вейн. — Чего мнешься? Проходи… Путница. Не стесняйся.

Лира фыркнула и пошла по коридору, покачивая бедрами.

В комнате Вейн смогла рассмотреть хозяйку. Высокая, светловолосая, в темном коротком платье без рукавов, из-под которого выглядывали узкие штаны и сапоги. На тонких запястьях символы тьмы, но бледные, еле различимые.

Дир заметил взгляд Вейн и пояснил:

— Лире повезло. Ее свет жизни еще не закончился, а харис ее отпустил. Это редкость в Темном мире.

— Новорожденная, что ли? — снова фыркнула Лира, споро накрывая на стол.

Обстановка в доме была скудная. Стол, две лавки, в углу сундук, вот и все. И еда совсем простая: каша, да хлеб.

— Новорожденная, — кивнул Дир. — Несколько дней всего.

— Сочувствую, — неожиданно тепло произнесла хозяйка, и Вейн неуверенно кивнула.

— Спасибо…

— Это же такая боль первые дни, я чуть с ума не сошла. Помню, — продолжала Лира: — Так все болело, кошмар просто. Да, умирать больно… Но ты потерпи, потом легче будет, вот увидишь. К Темному уже прикрепили?