Он как будто не слышал истошных криков убогой, наслаждаясь своим сладострастием, выливая на неё свою бушующую плоть. Вместо поцелуев он "награждал" Веронику звонкими пощёчинами, хватал её за худые щёки, плевал в лицо. И каждый раз кончая, орал от возбуждения свирепым и противным тоном, пугая ещё больше и без того запуганную молоденькую девчонку.

Закончив глумиться над несчастной и насиловать её, бандюган, резко сплюнув, вышел из дома. Он был уверен в своей безнаказанности и не стал убивать убогую. Присоединившись к своей банде, они быстро ушли из деревни - растворились в лесах, пока большинство из них не были пойманы и расстреляны внутренними войсками без суда и следствия.

Вскоре Вероника забеременела. Немногие, кто остался в деревне, пришли ей на помощь.

– Грех-то какой! – крестясь, говорили бабки. Но рожать было надо, и вскоре появился на свет мальчик, которого назвали Семёном.

Веронику свозили в районную больницу, где врачи осмотрели и обследовали её, а затем ребёнка. Молодой женщине дали вторую нерабочую группу инвалидности, подлечили, помогли с кормлением малыша. Сеня оказался, к удивлению врачей, крепким и здоровым малым, а вот его маме после родов стало хуже. Сказались моральные и физические издевательства молодого бандюги, который имел несчастную девушку как хотел, к тому же без её согласия. У Вероники обнаружили целый букет хронических заболеваний, рекомендовали длительное медикаментозное лечение, в том числе и санаторно-курортное. Но куда уедешь из такой глухомани, тем более на руках с ребёнком? И вскоре Вероника с маленьким Сёмой возвратилась в деревню.

В её дом приходили деревенские бабки, приносили парного коровьего молока в бутылочке, радостно гогоча и глядя на подрастающего Семёна.

– Ах, Сёмушка, голубок! Да какой ты славный!
– весело приговаривали они.

Вероника, сильно прихрамывая, умудрялась топить печку, кормить своего младенца, заниматься стиркой и уборкой по дому. Она принимала прописанное врачами лечение, но не давала себе расслабляться. Женщина качала в колыбели мальчика и напевала ему своим нежным голосом колыбельную песню:

Спи спокойно, мой сыночек,

Ласковый, скорей усни.

Милый, добрый ты цветочек,

Бог спаси и сохрани.

Спи, любимый, сладко-сладко,

Песню я тебе спою.

Обезьянки и лошадки

Тоже за день устают.

Пусть во сне тебе приснится

Совершенно мир другой.

Где спокойно людям спится,

Где царит души покой.

Может быть, и в этом мире

Будет всё, как никогда.

В нашей маленькой квартире

Будет солнышко всегда.

Спи спокойно, мой цветочек,

Будешь ты всегда со мной.

Спи, любимый мой сыночек,

Добрый, ласковый, родной.

В подполе Вероника нашла старое ружьё: её отец до войны ходил на охоту. Девушка пользоваться им не умела, но на всякий случай оставила в сенях. Время было неспокойное. Бандитов всех не переловили. Трое из них - Гришка Воронцов, светловолосый и здоровый детина, который глумился и насиловал несчастную Веронику, рыжий Иван Греков и латыш Янис Вацконис упитанного телосложения - прятались в лесах и были неуловимы. Озлобленные офицеры и солдаты внутренних войск прочёсывали леса с собаками и все прилегающие населённые пункты, опрашивали жителей, заподозренных в укрывательстве, задерживали и избивали на допросах. Спасаясь от погони, Воронцов с двумя подельниками, отстреливаясь, убили несколько солдат и тяжело ранили офицера, умершего потом от потери крови. Грабить деревни, как раньше, бандиты не решались - боялись облавы. Да и жители стали бдительнее, вооружившись ружьями. Устав от изнурительных мытарств и скитаний, Григорий с Ванькой закололи и съели латыша. С наступлением зимы в лесу есть больше было нечего. От сильной простуды свалился и Иван. Воронцов пристрелил рыжего, дабы он не мучился. Похоронив товарища в лесу, Гриша наткнулся на переодетых оперативников. Те, опознав преступника, бросились за ним в погоню. Отстреливаясь, Григорий мчался в ближайшую деревню.

– Стой, гад! Бросай оружие!
– кричали менты в гражданской одежде.

– Получи, легавый!
– показал им кукиш Воронцов и выпустил последний патрон.

– А-а-а...- застонал сражённый наповал один из оперов.

– Убью, сука!
– закричал второй и в ярости выпустил всю оставшуюся обойму в Григория.

Истекая кровью, раненый бандит разыскал знакомый дом.

Вероника, растопив печь, села кормить маленького Семёна. Сегодня она плохо себя чувствовала - беспокоило сердце. Отчаянный стук в дверь переполошил её окончательно.

– Кто там?
– испуганно спросила молодая женщина.

– Открой...
– послышался до ужаса знакомый голос.
– Я не причиню тебе больше боли.

– Убирайся!
– твёрдо произнесла Вероника, - уходи сейчас же, а то я тебя пристрелю!
– Девушка щёлкнула затвором отцовского ружья.

– Я ранен, истекаю кровью.
– тихо произнёс бандит.

– Уходи по-хорошему, - повысила голос Вероника, - поищи себе другое место.

– Ты хочешь моей смерти?
– упорствовал Гришка, - ты мстишь мне за то, что я тебе сделал больно?

– Я не мстительная, но на твоей совести сколько смертей? Ты людей грабил, убивал, а теперь ещё просишь помощи? Этому не бывать! Слышишь?

– Ну помру я у твоей двери - тебе от этого легче будет?
– прямо спросил Воронцов.

Бандит застонал и начал медленно оседать. Сквозь нижнюю щель Вероника увидела подступающую к сеням лужицу крови.

Сердце девушки дрогнуло, и она открыла ему.

Григорий упал прямо на девушку - она лишь успела его подхватить руками. Кое-как внесла тяжёлое тело в комнату, уложила на единственную в доме кровать. Воронцов истекал кровью, Вероника принялась обрабатывать рану самогоном.