— Мадам, мы очень голодны.

— Сир, сейчас и в лучшем виде!

И она стремглав бросилась на кухню. Тысячи извинений, безукоризненное обслуживание, да и еда — пальчики оближешь.

Когда колонна догнала их, Бонапарт взял Шувалова за локоть и пригласил в свою карету. Ехавший до этого с императором сэр Нейл растерянно посмотрел им вслед и, понурив голову, стал дожидаться своего экипажа. По этому поводу Вальбург буркнул:

— Русский дух растопил замороженное русской зимой сердце императора.

Сидя друг против друга, они какое-то время ехали молча. Шувалов уже встречался с Бонапартом, поэтому разглядывать его не было особой надобности. И все же, отметил он про себя, Наполеон с тех пор довольно сильно изменился. Резче обозначились черты его лица. Глубоко запавшие глаза, казалось, запали еще глубже. Около глаз и тонких губ добавилось морщин. Да и в целом его лицо выглядело усталым и, как ему показалось, даже безразличным. «Власть тоже изматывает человека», — подумал Шувалов.

— Что, изменился? — усмехнулся Бонапарт, видимо, догадавшись, о чем думал граф, чем Шувалов был весьма удивлен.

И сам ответил:

— Изменился. Власть измотает любого, — и вдруг перешел к другой теме. — А вы, судя по орденам, боевой генерал. Хотя…

Мысль его закончил Шувалов:

— Ордена бывают разные: боевые и… паркетные.

— Да, — с тонкой улыбкой согласился Бонапарт, — жизнь иногда складывается так, что не отвертишься и от паркетных орденов, — и тут же добавил: — Ты, граф, надеюсь, из первого ряда.

Шувалов улыбнулся, тем самым как бы одобряя слова Бонапарта. А тот продолжал:

— Этот крест за что? — он показал на орден Святого Георгия IV степени.

— Этот, — Шувалов посмотрел на грудь, — еще с Александром Васильевичем взяли штурмом Варшаву.

— Алэксандр Васылевич, это кто?

— Суворов.

— Суворов? — почтительно произнес он это слово.

— Да, с ним. Правда, тогда я был всего лишь поручиком. Но вот… заслужил.

— А как в вашей армии: может ли простой человек стать генералом?

Наполеон оживился, и чувствовалось, что его очень интересовал ответ. Слегка склонив голову, он ждал.

— Сейчас, прямо скажу, это стало весьма… трудно. Раньше можно было. К примеру, Меншиков из торговцев стал князем. Командовал, по-современному, дивизиями. А у вас?

— У нас это было… было, хоть не легко, но… возможно. Лефевр, сын пахаря, стал герцогом Данцигским. Жена у него была прачкой.

— Что-то похожее, — сказал Шувалов.

Бонапарт переменил тему и вернулся к Варшаве:

— Мне понятно, почему поляки перекинулись на мою сторону. Вы их тогда прижимали.

— Сир, с соседом, как и с женой, не всегда можно жить мирно.

Бонапарт рассмеялся:

— Тут, граф, я с тобой целиком согласен.

Его хорошее настроение вдруг сменилось задумчивостью. «Что-то я не так сказал», — подумал Шувалов. У него даже появилось желание спросить об этом, но, как воспитанный человек, он сдержался. Однако у Бонапарта это быстро прошло, и он как ни в чем ни бывало спросил:

— Скажи, граф, а в войнах с нами ты получал награды?

Шувалов понял, что имеются в виду войны, которые вел он, Бонапарт.

— Получал, — без тени смущения ответил граф, — даже несколько. — Он посмотрел на свою грудь и показал на один из орденов. — Вот, взять хотя бы этот. Святая Анна 1-го класса. Май 1807 года, сражение под Пултуском.

— Так, так, — Бонапарт даже подсел поближе, — под Пултуском, говоришь. Помню. Только там боем руководил маршал Ланн, который одержал убедительную победу.

Шувалов отметил про себя, что у императора изумительная память, и он помнит про каждого маршала.

— Это он вам так доложил? — спросил улыбнувшийся Шувалов.

И рассказал все, как было. Как выбирал позицию, как просил дополнительных пушек, за что попал в ученики к Бонапарту и что Ланн на поле боя не сдвинул его с места. Наполеону понравилось, что над графом съязвили, мол, у него научился. Он улыбнулся, потом рассмеялся:

— Вот, оказывается, все как было. Ну что, скажу честно: заслужил. А этот? — он погладил орден Святого Александра Невского.

Шувалов ответил:

— В битве под Лейпцигом.

Стоило назвать ему этот город, как Бонапарт вдруг отодвинулся назад и насупился. Больное воспоминание вызвал, того не желая, русский генерал. Да, в той битве, которая продолжалась несколько дней и которую окрестили «битвой народов», Бонапарт проиграл. И все из-за этих саксонцев. Хотя перевес, и значительный, был на стороне союзников, он держался довольно уверенно до тех пор, пока эти… сволочные саксонцы не предали его, развернув свои пушки против французов. Это заставило его отступить.