— Ты пойдешь к моему парню.

— Пойду, а? – поддразнила она, и я встал между ее ног.

— Да, а так как ты будешь практически голой в его кресле, я пойду с тобой. – Ее губы прошлись по моей шее, когда я провел руками вверх по внутренней стороне ее бедер.

— Неандерталец, — ласково сказала она. – Когда мы сможем пойти?

— Я узнаю, сможет ли Тони принять нас сверхурочно сегодня вечером, если ты уверена.

— Я уверена.

По дороге в салон Тони Эви ерзала от волнения. Я положил свою руку ей на колено на секунду, прежде чем мы вышли из машины. – Это не настолько болезненно, как ты думаешь. В любой момент, когда тебе понадобиться передохнуть, просто скажи об этом.

— Я справлюсь, — сказала она с нерешительной улыбкой.

— Я знаю, детка.

Когда мы вошли, над дверью зазвенел колокольчик, и Тони вышел к нам, чтобы закрыть за нами дверь. Тони ростом больше 190 см, весь в татуировках и пирсинге, и глаза Эви расширились, когда она пожала ему руку. – Добро пожаловать, дорогая. Слышал, это твоя первая татуировка. Нервничаешь?

— Немного, — улыбаясь ему, призналась она.

— Рид выглядит более взволнованным, чем ты. Большие парни всегда такие. Сами покрыты татушками, а не могут выносить вида своих девушек под иглой. У тебя есть для меня набросок?

Эви кивнула и махнула мне, чтобы я ушел. Несколько минут они обсуждали рисунок, внеся пару изменений. Когда они договорились, Тони исчез в подсобке, чтобы подготовить трафарет.

— Ты не можешь пойти со мной, — настаивала Эви, — Я не хочу, чтобы ты увидел ее, пока она не закончена.

— Эви, ты будешь сидеть в его кресле со спущенными трусами. Я иду с тобой. Я не буду смотреть. Просто буду держать тебя за руку.

— Я сама могу это сделать. – Боже, иногда мне хочется отшлепать ее за ее упрямство.

— Ты можешь, но не будешь.

— Ладно, — раздраженно сказала она. – Что ты еще будешь делать, кроме кольца?

— Э, нет. Я покажу тебе свою, когда ты покажешь мне свою.

— Справедливо. – Засмеялась она. Я последовал за Эви и Тони в отдельную комнату и наблюдал, как Эви, нервничая, забралась в кресло.

— Опусти свои трусы вниз, — дал указание Тони, и она взглянула на меня, подчинившись. Что-бы она не сделала, это будет чертовски сексуально, но мне не нравится, что Тони видит ее в таком виде.

Я обещал, что не буду смотреть, поэтому я поставил стул к изголовью кресла и сел лицом к ней. Я не буду подглядывать, если она действительно не хочет, чтобы я видел. – Нужно спустить трусы еще на пару сантиметров, — сказал Тони, и лицо Эви залилось румянцем, когда она спустила их почти до самой линии роста волос. Эви наблюдала, как Тони открыл иголки и подготовил свою машинку. – Ты готова, дорогая?

Эви кивнула. Я взял ее руку, и, черт, она почти сломала мою, когда Тони начал набивать очертания. – Расслабься, — посоветовал Тони. – Это нежное место для твоей первой татуировки, но ты хорошо держишься. Дай знать, когда тебе потребуется передышка. – Постепенно, она ослабила хватку, и только иногда сжимала мою руку, когда он подходил близко к ее тазовой кости.

— Больнее, чем ты ожидала? – Спросил я, заправляя волосы ей за ухо.

— Сейчас все онемело. Хотя вначале действительно было очень больно.

— На пальце будет еще хуже, дорогая. – Тони взглянул на нее. – Просто чтобы ты знала. – Машинка выключилась, и я понял по болезненному выражению Эви, что Тони убирает излишки чернил. – Все готово. Иди, посмотри. – Тони подвел ее к трехстороннему зеркалу.

— Она великолепна, — вздохнула она. Мне позволили повернуться, как только татуировка была перевязана.

— Давайте сделаем кольца. Рисунок Мэйсона займет несколько часов. Кто первый?

— Давай я, — сказала Эверли. – Пока я еще могу терпеть.

— Положи свою руку сюда.

— Блядь, — прошипела Эви, когда игла начала двигаться. Связки на ее шее натянулись, и она сжала зубы от боли.

— Ты так хорошо держишься, детка, — заверил я ее, сжимая ее другую руку.

— Долго еще? – Боязливо спросила она,

— Еще несколько минут, дорогая, — ответил Тони. – Держись.

Когда он закончил, Эви облегченно вздохнула, ее глаза блестели от непролитых слез. Тони обернул татуировку тонким слоем марли и лейкопластырем. – Она у тебя крутая, Рид. Даже не заплакала. Девочки обычно плачут. У меня было пару случаев, когда парни отказывались от татуировок на пальцах руки или ног, как только я начинал.

— Это моя девушка, — прошептал я, целуя ее в шею. – Как твое бедро, болит?

— Горит как в огне.

— Жалеешь, что сделала это?

— Нет, я и не рассчитывала, что будет щекотно.