Йола обратила внимание на его манеру кривить губы, что придавало его лицу насмешливое выражение. И тотчас поняла: он раскусил их замысел, ее наигранное, театральнее появление в гостиной. Его это только позабавило.

— Мадемуазель Лефлёр пробудет у меня очень недолго, — сообщила Эме. — Мы с герцогом обещали показать ей в Париже самое интересное, чтобы она поняла, сколь многого лишает себя, живя вдали от столицы.

— Надеюсь, что могу быть вам полезным в выполнении этой грандиозной задачи, — ответил маркиз.

Эме рассмеялась.

— Мы не рассчитывали на вас, Лео, — улыбаясь, возразила она, — поскольку, как нам известно, ваша записная книжка полна неотложных дел.

— Неотложные дела всегда можно отложить.

— Тогда буду надеяться, что на вас можно положиться. Хотя это никак не вяжется с вашей репутацией.

— Вы клевещете на меня! — запротестовал маркиз. — У мадемуазель Лефлёр может сложиться ложное представление обо мне. — Посмотрев на Йолу, он добавил: — Прошу вас, не слушайте вашу знакомую. Уверяю вас, я надежный человек и если я что-то обещаю, то держу слово! Я рассчитываю — если вы мне позволите — показать вам Париж.

— Я не стала бы его слушать, — вмешалась в их разговор Эме. — Завтра утром у него найдется тысяча причин, которые помешают ему выполнить обещания, которые он дал сегодня вечером.

— В таком случае, — заявила Йола, — я постараюсь не обольщаться и не ждать того, что вряд ли произойдет.

— Мне кажется, вы чрезвычайно нелюбезны со мной сегодня, — шутя, пожаловался маркиз, обращаясь к Эме. — Что я сделал такого, что оказался в вашем черном списке?

— Вы никогда в него не попадали, Лео, — ответила та. — Мне просто хочется, чтобы Йола развлеклась и повеселилась.

— Тогда вы можете на меня положиться, — предложил маркиз.

— Было бы неплохо, — загадочно ответила мадам Обиньи.

С этими словами она увлекла Йолу за собой знакомить с другими гостями.

Йола поймала себя на том, что ей безумно хочется продолжить беседу с маркизом де Монтеро. Впрочем, Эме сдержала слово: за ужином Йола оказалась за столом рядом с ним.

— Льщу себя надеждой, что вы не воспримете всерьез гнусную клевету, высказанную в мой адрес нашей общей знакомой, — шутливо начал он.

— Я всегда знала, что Эме можно доверять, — ответила ему Йола.

— В том, что касается вас, по-другому и не может быть, — заявил маркиз.

Они как будто сошлись в словесном поединке, и Йолу позабавила находчивость, с которой ее собеседник обращал каждую фразу к своей выгоде и находил слова, заставлявшие ее смеяться почти невольно.

Она еще не решила, какое впечатление он произвел на нее, однако ей было понятно, почему его реплики так всех веселят, а некоторые из сидевших напротив мужчин то и дело спрашивали: «Что вы думаете об этом, Лео? Хочу услышать ваше мнение».

Мужчины, похоже, относились к нему всерьез, охотно беседовали с ним и прислушивались к его суждениям. А вот женщины, как поняла Йола, разговаривали с ним совершенно иначе. В их глазах читался явный призыв, который, как она с усмешкой подумала, редко, если вообще когда-либо отвергался.

За столом сидело примерно равное число мужчин и женщин, а когда ужин окончился и все перешли в просторную, прекрасно обставленную гостиную, появилось, еще несколько мужчин.

Огромные двустворчатые окна выходили на террасу, откуда ступеньки вели в ухоженный сад.

Ветра не было, стояла теплая ночь.

Дамы набросили на плечи легкие шали и принялись прогуливаться по лужайкам среди деревьев с развешанными на них китайскими фонариками.

Посреди сада журчал фонтан, подсвечиваемый так, что струи воды, взмывающие в небо, казались золотыми.

Все это было удивительно романтично. Йола даже не заметила, как вскоре уже шла рядом с принцем Наполеоном.

— Расскажите мне о себе, — властно произнес он. — Вы должны понимать, что завтра весь Париж будет говорить о вашей красоте и всем захочется познакомиться с вами. Боюсь, это моя последняя возможность пообщаться с вами.

Принц говорил самодовольно и заносчиво, как человек, для которого все женщины — легкая добыча.

— Моя жизнь не слишком интересна, сир, — ответила Йола. — Я бы очень хотела узнать о вашей жизни. Мой отец, бывало, читал мне ваши речи, и, когда вы говорили о демократии, я слышала в ваших словах боевой клич, обращенный к стране, которая в последнее время отошла от принципов свободы.

Наполеон выказал удивление:

— Не ожидал, что мои публичные выступления будут читать столь очаровательные особы, как вы.