– Невозможно, – коротко отрезал он и вернулся в комнату.

Я остался на месте, дрожа от волнения.

– «Карл», «Карл»! – повторял я.

Теперь чередовались приглушенные удары и взрывы. Машина, очевидно, уже была в деревне и мчалась с бешеной скоростью вдоль домов. Вот рев мотора стал тише; он слышался за лесом, а теперь он снова нарастал, неистовый и ликующий. Яркая полоса прорезала туман… Фары… Гром… Ошеломленный врач стоял около меня. Слепящий свет стремительно надвигался на нас. Заскрежетали тормоза, и машина остановилась у калитки. Я побежал к ней. Профессор сошел с подножки. Он не обратил на меня внимания и направился прямо к врачу. За ним шел Кестер.

– Как Пат? – спросил он.

– Кровь еще идет.

– Так бывает, – сказал он. – Пока не надо беспокоиться.

Я молчал и смотрел на него.

– У тебя есть сигарета? – спросил он.

Я дал ему закурить.

– Хорошо, что ты приехал, Отто.

Он глубоко затянулся.

– Решил, так будет лучше.

– Ты очень быстро ехал.

– Да, довольно быстро. Туман немного помешал.

Мы сидели рядом и ждали.

– Думаешь, она выживет? – спросил я.

– Конечно. Такое кровотечение неопасно.

– Она никогда ничего не говорила мне об этом.

Кестер кивнул.

– Она должна выжить, Отто! – сказал я.

Он не смотрел на меня.

– Дай мне еще сигарету, – сказал он. – Забыл свои дома.

– Она должна выжить, – сказал я, – иначе все полетит к чертям.

Вышел профессор. Я встал.

– Будь я проклят, если когда-нибудь еще поеду с вами, – сказал он Кестеру.

– Простите меня, – сказал Кестер, – это жена моего друга.

– Вот как! – сказал Жаффе.

– Она выживет? – спросил я.

Он внимательно посмотрел на меня. Я отвел глаза в сторону.

– Думаете, я бы стоял тут с вами так долго, если бы она была безнадежна? – сказал он.

Я стиснул зубы и сжал кулаки. Я плакал.

– Извините, пожалуйста, – сказал я, – но все это произошло слишком быстро.

– Такие вещи только так и происходят, – сказал Жаффе и улыбнулся.

– Не сердись на меня, Отто, что я захныкал, – сказал я.

Он повернул меня за плечи и подтолкнул в сторону двери:

– Войди в комнату. Если профессор позволит.

– Я больше не плачу, – сказал я. – Можно мне войти туда?

– Да, но не разговаривайте, – ответил Жаффе, – и только на минутку. Ей нельзя волноваться.

От слез я не видел ничего, кроме зыбкого светового пятна, мои веки дрожали, но я не решался вытереть глаза. Увидев этот жест, Пат подумала бы, что дело обстоит совсем плохо. Не переступая порога, я попробовал улыбнуться. Затем быстро повернулся к Жаффе и Кестеру.

– Хорошо, что вы приехали сюда? – спросил Кестер.

– Да, – сказал Жаффе, – так лучше.

– Завтра утром могу вас увезти обратно.

– Лучше не надо, – сказал Жаффе.

– Я поеду осторожно.

– Нет, останусь еще на денек, понаблюдаю за ней. Ваша постель свободна? – обратился Жаффе ко мне.

Я кивнул.

– Хорошо, тогда я сплю здесь. Вы сможете устроиться в деревне?

– Да. Приготовить вам зубную щетку и пижаму?

– Не надо. Имею все при себе. Всегда готов к таким делам, хотя и не к подобным гонкам.

– Извините меня, – сказал Кестер. – Охотно верю, что вы злитесь на меня.

– Нет, не злюсь, – сказал Жаффе.

– Тогда мне жаль, что я сразу не сказал вам правду.

Жаффе рассмеялся:

– Вы плохо думаете о врачах. А теперь можете идти и не беспокоиться. Я остаюсь здесь.

Я быстро собрал постельные принадлежности. Мы с Кестером отправились в деревню.

– Ты устал? – спросил я.

– Нет, – сказал он, – давай посидим еще где-нибудь.

Через час я опять забеспокоился.

– Если он остается, значит, это опасно, Отто, – сказал я. – Иначе он бы этого не сделал…

– Думаю, он остался из предосторожности, – ответил Кестер. – Он очень любит Пат. Когда мы ехали сюда, он говорил мне об этом. Он лечил еще ее мать…

– Разве и она болела этим?..

– Не знаю, – поспешно ответил Кестер, – может быть, чем-то другим. Пойдем спать?

– Пойди, Отто. Я еще взгляну на нее разок… так… издалека.

– Ладно. Пойдем вместе.

– Знаешь, Отто, в такую теплую погоду я очень люблю спать на воздухе. Ты не беспокойся. В последнее время я это делал часто.