– Кстати, давно хотел спросить, а ты откуда знаешь их язык?

– Очень давно граберы приглашали меня для работы в научном центре, занимающимся изучением истобов. Там я познакомился с одним человеком, обладающим уникальным даром считывать информацию из мозга. Он смог освоить этот язык, а потом и меня кое- чему научил.

– А ты рассказал истобам, что пытал и убил одного из них, недавно?

– Да.

– И, что?

– Не знаю, не понял. Кстати, отношение истобов ко мне после этого нисколько не изменилось.

– Никак? Ты уверен?

– Уверен. Насколько это можно сказать о расе, пока еще бесконечно далекой для нашего понимания.

Разговор прервала Куропаткина, передавшая кусок хитиновой оболочки.

Первый сеанс облучения длился две минуты. Оболочка заметно затвердела, хотя, не настолько, что бы удовлетворить требованиям по безусловной защите даже от обычного холодного оружия.

Истобы долго обследовали внутреннюю часть и остались довольны.

Второй сеанс длился уже пять минут и результат всех удовлетворил. Теперь оболочка могла выдержать попадание пули инопланетного автомата и одновременно сохранила в неизменном виде внутреннюю прослойку.

Истобы потребовали немедленно провести опыт на одном из них. Врачи категорически отказались, так как им требовалось сначала спокойно обдумать и обсудить результаты исследований. Фролов очень долго объяснял причины такого решения, и, кажется, это ему удалось. Вдруг один истоб ненадолго покинул госпиталь и возвратился с маленьким ребенком.

С Эльвирой чуть не случилась истерика, и теперь Фролов ей и Васнецову пытался донести логику друзей-инопланетян. Оказывается, истоб предлагал облучить небольшой участок тела ребенка для того, что бы понять как облучение действует на процесс роста хитинового панциря. А это очень важно, так как тела истобов растут всю жизнь.

Когда наконец-то они поняли, то вздохнули с облегчением.

Первым прошел курс облучения взрослый истоб. Для этого они изготовили защитный экран, полностью защищающий подопытного от облучения, и оставили открытой только одну из лап, предварительно самым тщательным образом замазав щели между соединениями пластин кремом. Облучение проводили в течение пяти минут. Следующую лапу скрыли практически полностью, оставив только самое крайнее соединение, и покрыв его ткань слоем крема в один миллиметр. Время оставили прежнее.

Перед следующим опытом Эльвира попросила разрешения выйти на улицу и перевести дух. Васнецов вышел вслед за коллегой.

– Не могу смириться с мыслью о том, что мы сейчас будем проводить опыт над едва родившимся ребенком. Как врач и, в конце концов, как женщина.

– Согласен. Не совсем однозначная ситуация, хотя, и их логику понять можно. Сейчас размер панциря ребенка увеличивается ежесуточно на один процент, и мы можем довольно быстро узнать, как облучение воздействует на процесс его роста. Тем более, потеря одной из конечностей для истоба не является критичной. В крайнем случае, они так сами утверждают. А с подростками такой опыт очень труден, ведь у них рост составляет 1 процент в два-три года.

Если опыт пройдет успешно, мы можем за пару дней облучить всех истобов и на долгие годы вперед обеспечить им относительное чувство уверенности в своей неуязвимости. Они очень сильно переживают потерю двоих соплеменников и всячески хотят предотвратить подобное впредь. Так, что, хватит распускать нюни, и пойдем работать.

Врачи очень тщательно проверили экраны и приступили к облучению. Ребенок вел себя вполне спокойно. Все это время один из истобов удерживал его за вторую лапку и что то постоянно щебетал.

Эльвира опять расчувствовалась и выбежала на улицу.

После окончания сеанса облучения, Васнецов несмываемым маркером сделал несколько контрольных отметок и истобы покинули госпиталь.

В этот день Эльвира для успокоения все-таки приняли «на грудь», хотя и очень осторожно. Васнецов спиртное не употреблял и в течение ночи несколько раз наведывался в жилой блок истобов для осмотра пациентов.

Утром они провели осмотр взрослого. Побочных эффектов облучения не выявили. С ребенком все обстояло сложнее, хотя, другие истобы категорически заявили, что все в норме. Контрольные точки изучать еще представлялось преждевременным.

На третьи сутки врачи единодушно пришли к выводу об успешных результатах эксперимента. Самочувствие истобов опасений не вызывало, хитин сохранял защитные качества, а внутренние органы не страдали. Соединительная ткань заметно огрубела но, своих свойств не потеряла. Конечно, удар в это место клинком мог разрушить ткань. Хотя, тут внушало оптимизм строение хитиновых пластин, имеющих некое подобие фартука по краям у мест сочленений. Таким образом, природа защитила тела истобов от ранений в случае касательного удара, а вероятность прямого удара в место сочленения, практически полностью исключалась.