– Давайте. Только вот кого? Может быть, Святого Августина?

– Уолта Диснея, – предлагает Сидней.

– Да ну, он в прошлый раз говнился еще хуже Курта!

«Твои объятья тщщ-тха-тха», – радио захлебывается в полосе прокрутки.

Мне в ноги утыкается мокрым носом Пуфик, наша маленькая глупая такса. Он вцепляется зубами в ватное одеяло, но я прогоняю его. Мне жарко, а в голове клубится тупой сияющий туман – так бывает, когда проспишь весь день. Одеяло и простыня мокрые от пота, я сгребаю их в большой мятый ком, а сам сажусь по-турецки на матрас и пытаюсь прийти в себя.

– Блин, куда Ритка пропала? – нервничает Яночка.

– Наверное, Папаша не хочет делиться вином, а она его разводит.

– А почему он не хочет делиться? – удивляется Сидней. – У него же там целая бочка. И кстати, откуда она вообще взялась в подвале?

– Этого никто не знает. Мне даже кажется, он ее материализовал силой мысли, когда в копилке Тимы закончилась мелочь. Или телепортировал откуда-нибудь. В экстремальных ситуациях у людей иногда открываются такие способности.

– Анька, посмотри, что там с супом…

На нашей веранде пахнет дождем. Второй этаж, несколько бетонных плит, брошенных на ржавый металлический каркас; старые провода, замотанные синей изолентой, тянутся вдоль опор внутрь дома. А вот и наше жилище в стиле «деструкционизм». Так Рита представляет его своим любовникам. Риты здесь нет, зато остальные на месте: Анечка помешивает что-то в большой кастрюле; Яночка лежит на животе перед ноутбуком и придирчиво рассматривает себя в карманное зеркальце, пока Сидней гладит ее подколенку и касается губами подушечек пальцев на ногах.

– Киска, дай я еще разок сыграю! – говорит Сидней.

– Отвали! – отмахивается Яночка. – Ты своими мародерами весь Инет уже потратил! А Киске до среды нужно написать курсовую.

– Ты же еще тему даже не придумала! – говорит Анечка. Она вынимает из раковины мокрую обгоревшую прихватку, выжимает ее и вешает сушиться. Пахнет жженой тряпкой…

– Вы чем тут занимались вообще? – спрашиваю я, протирая глаза. – Мне какая-то дрянь из-за вас снилась!

– Охохо! – радуется Анечка. – Вот он, наш герой!

– Кулака и туалета… – добавляет Сидней, направляясь к плите. – Старик, ты заснул сразу же, как они приехали. И еще на Риту успел за что-то обидеться. Хотя она тоже сегодня странная… Кстати, а что тебе снилось? Школа? У меня самые кошмарные сны всегда про школу: что конец года и все проебано так, что даже выгнать меня мало, а можно только казнить на месте.

«Летом листопадные растения теряются в общем великолепии, зато зимой они будут украшением сада», – напоминает нам радио.

– Лучше выключить его из розетки, – говорю я, – здесь нет громоотвода. Анечка отрывается от плиты:

– Сид, и правда, выключи радио.

– Да ну… – говорит Сидней, – я бы на вашем месте боялся не грозы. Вот этой железной хреновине, на которой держится потолок нашего восхитительного бункера, по моим подсчетам, уже лет десять. Слышите, как она трещит на ветру?..

– Сид, иди в задницу со своими шутками! И не смей вообще выедать курицу из супа, – Анечка дует на ложку, осторожно пробуя жидкость на вкус. – Наверное, нужно еще посолить… Не трогай, тебе говорят! Иди лучше погладь Киску, не видишь, что ли – она скучает…

Услышав это, Яночка ложится на спину, широко расставляя согнутые в коленях ноги. На щиколотке у нее татуировка – крылатая кошка. Яночка медленно сводит и разводит колени, глядя между ними на Сиднея. Тот демонстративно сглатывает слюну.

– Сестренка, а помнишь, мы видели в Гостинке такие классные носочки? – спрашивает Яночка, поглаживая себя кончиками пальцев по животу, – белые с черными полосками… По-моему, они очень подойдут моей загорелой коже!

Сидней смеется:

– Киска, красота, конечно, страшная сила, но после своего вечернего рейда к зеркалу ты ее немножко подрастеряла.

– А что, сильно видно? Некрасиво?

– Да нет, очень даже милые следы ногтей!

– Ну вот… Киска расстроилась… – Яночка переворачивается обратно на живот и прячет лицо в подушку, – она так расстроилась…

– Не расстраивайся, Киска! – успокаивает ее Анечка. – Сейчас уже будет готов суп.

– Киска уже не хочет суп, – говорит Яночка. – Киска хочет сникерс! Сникерс, правда, чересчур греховен, есть что-то греховное в самой его природе, но только он сейчас может поднять Киске настроение…