ЦАПЛИН. Да нет, я, собственно...

ОЛЬГА (Гачину). А у вас есть вопросы?

ГАЧИН. Вы же знаете, что есть.

ОЛЬГА. Нет, не знаю.

ГАЧИН. Знаете. Так что задайте себе сами и сами ответьте.

ЦАПЛИН. Саша напускает тумана, как всегда.

ОЛЬГА. А у меня есть вопрос.

ГАЧИН. С удовольствием отвечу.

ОЛЬГА. Я все-таки не понимаю, зачем вам вот это: блуждать по ночам? Надеетесь кого-то встретить?

ГАЧИН. Скорее да, чем нет.

ОЛЬГА. Кого?

ГАЧИН. Не знаю. Если б знал, я бы не ходил.

ОЛЬГА. И давно ходите?

ГАЧИН. Давно.

ЦАПЛИН. С тех пор, как умерла его жена.

ОЛЬГА. Извините.

ГАЧИН. Он врет. То есть жена умерла, но это не связано. И я не ищу женщину, похожую на мою жену.

ОЛЬГА. Ладно. Знаете, вы все-таки немного поработайте. Сюда к вечеру прораб может зайти. Он поймет, работали или нет.

Направляется к двери.

ЛУКОЯРОВ. Оленька!

ОЛЬГА. Да?

ЛУКОЯРОВ. Вам понравилось?

ОЛЬГА. Что?

ЛУКОЯРОВ. Ну, как мы с вами... поговорили?

ОЛЬГА. Скорее нет, чем да. Извините. (Уходит.)

ЦАПЛИН. Это блеф. Ничего не было. Я уверен.

ЛУКОЯРОВ. Скорее нет, чем да! А ведь не остыла еще! (Цаплину.) А

ты чего так расстраиваешься? Нравится она тебе? Так иди и пробуй! Я понял, она - щедрая душа. Муж за границей, она с ума сходит в одиночестве, Темперамента дополна, а тут три мужика здоровых. Она страшно возбудилась.

ГАЧИН. Грубо - и так невероятно, что похоже на правду. Или я совсем в людях не разбираюсь.

ЦАПЛИН (Лукоярову). Этот престарелый юноша вбил себе в голову, что он все понимает в людях! (Гучину.) Иди, попробуй! Ты же сам сказал, что ничему на свете не удивляешься! Иди - и удивись!

ГАЧИН. Я попробую. Сегодня уже поздно - и после такого гиганта... Я попробую завтра. ( Лукоярову.) Вы не против, Дмитрий Сергеевич? Вам не жаль делиться? Я не буду говорить ей о том, что вы нам рассказали. Кстати, вы смотрели на нее слишком откровенно. Она могла подумать, что вы уже похвастались.

ЛУКОЯРОВ. Я поклялся, что никому - ни слова.

ЦАПЛИН. Ну, и молчали бы!

ЛУКОЯРОВ. Мало ли что я бабе пообещаю. Я люблю их обманывать. И людей вообще... Эх, автомат бы крупнокалиберный!

Берет дрель, сверлит.

Ольга проходит из одной двери в другую. Возвращается.

ОЛЬГА. За вами приехали.

ЛУКОЯРОВ. Все хорошее кончается. До свиданья, Оленька. Спасибо за все.

ОЛЬГА. До свидания, Дмитрий Сергеевич.

ЦАПЛИН. Наше вам с кисточкой!

ОЛЬГА. И вам того же! (Смеется)

ГАЧИН. До завтра, Ольга.

ОЛЬГА. До завтра. Вам, конечно, не раз говорили, что у вас глубокий

красивый голос и выразительные глаза.

ГАЧИН. Мне говорили это двадцать семь раз. Теперь - двадцать восемь.

ОЛЬГА. Нет. Я так не скажу. Просто... Как вам это объяснить. У вас взгляд человека, который думает, что у него выразительные глаза. У вас голос человека, который думает, что у него красивый и глубокий голос. Вы в этом так уверены, что другим кажется, что так оно и есть.

ГАЧИН. Но ведь так оно и есть.

ОЛЬГА. Возможно, так было. Теперь - не так.

ГАЧИН. Вы меня знали?

ОЛЬГА. Нет. Знала человека, похожего на вас.

ГАЧИН. До завтра, Ольга. О чем с вами говорил этот тип?

ОЛЬГА. Он очень одинокий. Пришел под предлогом консультации: как пол настилать. Потом выпить еще попросил. Потом о жизни своей рассказал.

ГАЧИН. А потом?

ОЛЬГА. Потом мы распрощались.

ГАЧИН. Вы говорите это не просто. Вы говорите с каким-то значением, хотя, скорее всего, никакого значения нет. Но вы на всякий случай говорите со значением.

ОЛЬГА. Я в эти игры уже не играю.

ГАЧИН. Значит, играете еще тоньше, чем тогда, когда старались играть.

ОЛЬГА. Вы хотите тоже поговорить со мной о жизни и о своей судьбе?

ГАЧИН. Да.

ОЛЬГА. Я вас разочарую. Я не умею слушать. Мне не интересно слушать. Вы мне безразличны.

ГАЧИН. Вы сделали все, чтобы я настаивал на свидании. Вы гений обольщения.

ОЛЬГА. Вы о себе тоже так думаете.

ГАЧИН. А может, на самом деле все очень просто?

ОЛЬГА. Что именно?