— Что ты здесь делаешь? Что вообще происходит в Вилее?

Марин вздохнул.

— Это долгий разговор, Dan’elle. Пройдемте со мной, и я вам все расскажу.

— Хорошо, только… я не совсем один, — пробормотал я и высунулся, чтобы позвать свое войско оборотней.

Клыкастую братию во главе с Гилом и Саэлом эльфы встретили изумленными взглядами и гробовым молчанием.

Вскоре мы очутились на крупной поляне, заставленной походными шатрами. При нашем появлении лагерь замер, а затем разразился гулом голосов, послышались радостные выкрики моего имени. Судя по всему, в тайном убежище обосновалась вся рота.

— Ваши воины могут располагаться, как им удобно, — дружелюбно произнес Марин, обращаясь к Рену, в котором безошибочно распознал командира. — А вас я приглашаю в свой шатер, у нас есть много тем для обсуждения.

Я лежал в предоставленном мне шатре, закинув руки за голову, и думал.

Когда я шутил, что еду спасать Вилею, я в глубине души и не думал, что ее действительно придется спасать. Вел был хорошим королем. А все последние события я связывал скорее с тем, что у него завелся какой-нибудь на редкость плохой советник, задуривший братцу голову. Поэтому планировал, что вернусь, настучу ему по башке, все уладится и я снова смоюсь.

Но Вела никто не видел уже несколько месяцев. Спустя пару недель после моего побега герцог Аланон, Первый Советник, по совместительству отец Локсли и Никтаэль, объявил, что король серьезно болен и что ему отныне требуется абсолютная тишина и покой. Это подтвердил и королевский лекарь. Аланон также предоставил бумагу за королевской печатью и подписью, что до восстановления королевских сил и ввиду исчезновения принца власть временно переходит к вышеупомянутому герцогу.

Совет отнесся к этому с удивлением, но лекарь был из темных, поэтому сильно сомневаться в происходящем и видеть заговор светлых не стали. К тому же некоторых советников допустили к королю, и тот был действительно не в себе. Все вернулись к своим обычным делам. А Аланон начал укреплять собственную власть. То тут, то там неугодные ему люди заменялись на верных. Он действовал тихо и осторожно, ни у кого не возникало даже мысли о том, что происходит что-то не то. А затем вдруг грянул этот указ о возвращении в Вилею всех эльфов. Каким-то мистическим образом его поддержал совет почти целиком. Правда, пара советников незадолго до проведения этого заседания исчезла, а замену им найти, вот беда, не успели.

В народе начались волнения. Возникли перебои в торговле. Эльфы требовали короля, однако собрание на главной площади разогнали с помощью королевской гвардии. Тогда Марин заподозрил неладное и пошел к герцогу с просьбой о встрече с его величеством. Вернее, сначала он обратился к начальнику королевской гвардии, и тот заявил, что какой-то капитан темных не имеет права беспокоить Dan’elle Велимира в такое тяжелое для него время.

Марин напомнил, что он не какой-то там капитан, а двоюродный брат последнего мужа королевы, соответственно, дядя принца и на данный момент наследника трона, а также близкий друг королевы и ее покойного отца, внесший огромный вклад в становление равноправия темных и светлых эльфов. Капитан королевской гвардии слегка опешил и послал Марина к герцогу.

Герцог ласково ответил, что король сейчас совсем плох, и предложил зайти через недельку. А следующей ночью Марина попытались убить. Он разозлился и пошел брать дворец штурмом, требуя королевской аудиенции, но силы были неравны. Его объявили опасным бунтовщиком, «посягнувшим на едва установленное равновесие», и приговорили к смертной казни. Тогда Марин отступил и вместе с ротой, поддерживающей его целиком и полностью, скрылся здесь, пытаясь выяснить, что все-таки случилось с Велимиром. Пока что безуспешно.

А меня давно считали погибшим. Особенно в свете всего происходящего.

Впрочем, то же самое я сейчас с ужасом думал про Вела. Нет, братец скорее всего жив, а то герцог уже поспешил бы объявить себя королем. И держат его наверняка во дворце, чтобы был всегда под присмотром. Как бы только это выяснить? Темных на разведку не пошлешь, их сейчас и на пушечный выстрел к дворцу не подпустят. Оборотней тем более. А я на роль самой малозаметной фигуры уж точно не гожусь.

Не помешала бы помощь магов…

Я усмехнулся, представив себе лицо некромантки (опять он?! опять спасать?!), вздумай я послать ей весточку со смиренной просьбой о помощи. Хотя Гил, пожалуй, был бы рад.

Додумать мысль я не успел. Ни с того ни с сего лагерь вдруг зашумел, послышались грозные окрики. Я поспешно выскочил наружу. Посреди поляны переливался мыльным пузырем защитный купол, вокруг которого — с оружием на изготовку — живо столпились все эльфы. А внутри…

— Киа?! — потрясенно выдохнул я. Она-то здесь откуда? — Опустите оружие, это не враги!

Солдаты подчинились, купол тут же тоненькими струйками сбежал вниз, впитываясь в землю.

— Ну здравствуй, — клыкасто усмехнулась стражница, глядя мне в глаза. Десяток вампиров рядом с ней не торопились опускать руки и гасить обвивающее их красноватое пламя. Но стоило ей подать им знак, как они тут же расслабились. — Поговорим?

Я промолчал, не сумев подобрать слов от изумления, и приглашающим жестом откинул полог шатра.

Вампирка вошла и тут же плюхнулась на мой лежак, вытягивая ноги и прислонившись спиной к тряпичной стенке. Прикрыла глаза и устало потерла виски.