– И что это?

– Адресник. «Собственность Сероглазого. Не кормить – бережем фигуру, не гладить – ревнивый муж. В случае обнаружения без оного вернуть по следующему адресу…».

– А рогом в нос? – пригрозила я и сердито ударила хвостом, окатив Сероглазого снегом.

Тот ловко увернулся, но к следующей порции снега оказался не готов. Надо думать – это в драконьем облике он сильнее меня, а так еще неизвестно, кто кого.

– Как это мило, – мы услышали мелодичный женский голос, – какая трогательная любовь. Чертовски красивая и зажигательная парочка.

– Иллиана, – вздохнула я. – Добрый вечер. Вы за мной следите?

– Вил, – журналистка растянула в улыбке яркие вишневые губы, – не будь такой букой. Я делаю из тебя звезду, а ты на меня рычишь.

– Я не рычу на вас, Иллиана, я хочу избавить себя от удовольствия слушать от вас комплименты. Что привело вас ко мне в такое время?

– Завтра с утра будь на согласовании, – уже по-деловому бросила девушка. – В десять. Не опаздывай, пожалуйста.

– Уже все? – У меня непроизвольно открылся рот.

– Виленея, я профессионал, – почти обиженно хмыкнула журналистка. – Я могу выдать целый роман за месяц, и его будут читать миллионы по всему миру. А ты говоришь о такой ерунде.

Она подарила Клэю лучшую свою улыбку и махнула на прощание рукой. Я надеялась, Иллиана не заметила, как я закатила глаза.

– И что все это значит? – спросил Клэй, когда девушка скрылась из виду. – Дэн говорил, ты к ней ходила. Решила дать интервью?

– Почти. Скоро увидишь. И кое-кто тоже увидит.

Я мрачно подумала, что экзамен у Медного я вряд ли сдам быстро.

Все началось ночью, когда грузовые драконы вылетели в Подземный, Верхний и мелкие городки. В Лесном ночью тоже кипела жизнь: ночные смены в пекарнях делали на утро свежую выпечку с трех утра, помощники торговцев принимали товар и готовили его к выкладке.

Когда Лесной проснулся, на прилавках книжных магазинов и в лотках уличных торговцев лежала небольшая книжка с белоснежной обложкой, покрытой блестками, словно инеем. Большие буквы гласили «Леди-Дракон». Дальше шрифтом меньше шло мое имя, потом приписка «рассказывает невероятную историю», и ниже, совсем уже едва заметно, было написано «И. Абрикосовая». Как сообщила возбужденная Иллиана, интервью, облаченное в такую странную форму, книги, хватали с невероятной скоростью. И, как это бывает в подобных случаях, новость в считаные часы облетела весь Лесной. Я еще одевалась на экзамен, а вся академия уже гудела и обсуждала.

Какой-то умелец взломал защиту от копирования книги, и теперь ее читали даже те, у кого сроду не было денег. Иллиана бушевала, что снижаются продажи, а я только про себя хихикала. Домой нам тоже принесли парочку экземпляров. Один забрала мать Клэя, один я обещала отдать Элис. Мне лично книга была не нужна. Хоть и странно было видеть свой портрет на внутренней иллюстрации. Поначалу я не хотела позировать, но Иллиана убедила, что люди верят лучше тому, кого видят. Так что со страниц этой книги-интервью смотрела я, немножко испуганная, взъерошенная, но какая-то непривычно взрослая. Неужели я так изменилась за это время? Поразительно!

– Что? – спросила я, когда выносить странный взгляд Клэя уже не могла. – Злишься?

– Нет, с чего ты взяла? Просто не уверен, что ты этого хочешь. Этой публичности.

– Она все равно бы пришла. Слишком уж мы с тобой заметная парочка, особенно после прогремевшего ареста. Знаешь, лучше я использую эту публичность на благо нам и не позволю Медному повернуть ситуацию в свою пользу.

А он пытался. Недавно выдвинул свою кандидатуру на пост ректора академии. Вся предвыборная кампания строилась на Клэе, хоть его имя прямо и не упоминалось. Но что-то там об антиобщественных личностях, не достойных быть студентами, я точно слышала.

– И что же ты там рассказала? – Клэй на улице взял меня за руку – его любимое проявление чувства собственности. – Про меня там что-то есть?

– Да, – невозмутимо хмыкнула я, – там есть глава под названием «Мой господин».

За препирательствами мы не заметили, как подошли к воротам академии. Клэй уже официально был на каникулах, но изъявил желание пойти со мной. На сам экзамен мы входили по одному, но ничто не мешало притащить группу поддержки и оставить ее в коридоре.

Перед дверью аудитории уже столпилась куча народу, в том числе был там и Дэн. При виде меня народ немного расступился, недвусмысленно намекая, что я пойду первая. Я отдала Клэю шубку. Ее мне буквально вчера подарил его отец и несколько завис от моей реакции: я решительно отказывалась. Они меня все втроем убеждали, что это просто подарок, потому что холодает, а я никак не найду время купить самостоятельно. Непривычно было получать подарки, и тем более такие, как шуба. Красивая, мягкая, очень стильная.

Я достала из сумки зачетную книжку и постучалась.

– Входите, по одному, – раздался голос Медного.

Народ вокруг изо всех сил навострил уши. Я специально неплотно закрыла дверь, входя. Просто на всякий случай…

– Добрый день, магистр, – вежливо поздоровалась я. – Студентка Инеевая, первый курс.

Он сначала побледнел, потом покраснел. Я быстро обвела взглядом аудиторию, но клочков мелованной бумаги не заметила. Может, он еще не видел прекрасное?

А, нет, видел. Потому что поднялся и встал напротив меня.