Мы расстались, и я отправился на площадь, посидел часок на скамейке, а потом с боем захватил место в автобусе, идущем на Тихуану.

После пятнадцати миль езды по пыльной дороге – вшестером мы сидели на трех сиденьях, – и минутной задержки на пропускном пункте я вышел из автобуса у входа на ипподром. Бега уже начались, но турникеты продолжали лихо вращаться, проталкивая неиссякающий поток зрителей. Я повернулся к воротам спиной и направился кряду дряхлых, обшарпанных такси, выстроившихся перед «Монте-Карло» – большим деревянным казино, сел в одну из колымаг и поехал в Старый Город.

Старый Город был безлюден. Почти все отправились на собачьи бега. Войдя в «Золотую подкову», я увидел веснушчатую физиономию Гормена над стаканом с мескалем. Ну что ж, будем надеяться, что со здоровьем у него все в порядке: надо иметь очень хорошее здоровье, если собираешься сесть на диету из этого кактусового самогона.

Завсегдатаи «Подковы» приветствовали меня как своего. Даже бармене прилипшей ко лбу прядью волос улыбнулся.

– Где Лала? – спросил я.

– Хочешь потолковать с Эдом? – Крупная молодая шведка глянула на меня вполне благосклонно. – Постараюсь ее найти.

В эту минуту через заднюю дверь вошла Лала. Она тут же бросилась мне на шею, начала обнимать, тереться щекой о мою щеку и все такое прочее.

– Снова приехал гульнуть?

– Нет, – ответил я, препровожая ее в одну из кабин.

– На этот раз по делу. Где Эд?

– На севере. Его жена откинула копыта, вот он и поехал прибрать остатки.

– А тебе досадно?

– Еще как! Жутко досадно, что парень огребет солидный куш!

Я глянул на нее краем глаза, – этак с хитрецой.

– И ты думаешь, Эд притащит этот куш тебе?

Она взглянула на меня довольно хмуро.

– Что ты болтаешь?

Я усмехнулся загадочно.

– Могут случиться две вещи: либо Эд даст тебе отставку – об этом он давненько уже подумывает... либо выскребет все до последнего цента, чтобы спасти свою шею...

– Ты проклятый лжец!

Наши плечи соприкасались. Быстрым как молния движением ее левая рука скользнула под короткую юбку. Я толкнул Лалу плечом и с силой крутанул. Нож, который она метнула, глубоко вонзился в середину стола. Нож с толстым клинком, отбалансированный так, чтобы его можно было бросать.

Она лягнула меня, попав острым каблучком по щиколотке ноги. Я успел зажать ей локоть в тот момент, когда она вырвала нож из столешницы.

– Какого черта вы тут делаете?

Я поднял глаза.

По другую сторону стола стоял, зловеще уставившись на меня, мужчина. Высокий и жилистый, с широкими плечами, из которых вырастала длинная, худая, желтая шея, поддерживающая маленькую круглую головку. Он стоял, широко расставив ноги и держа руки на поясе. Глаза у него были, как черные пуговки на туфлях, и располагались очень близко один от другого над маленьким, расплющенным носом.

– Что ты делаешь с девушкой? – рыкнула на меня эта милая личность.

Он выглядел слишком опасным, чтобы вступать с ним в спор.

– Если ты официант, – сказал я, – то принеси бутылку пива и что-нибудь для девочки. Если ты не официант... то отваливай.

– Я тебе сейчас...

Девушка вырвалась из моих рук и остановила его.

– Для меня виски.

Он что-то буркнул, взглянул на нее, показал мне еще раз свои нечищенные зубы и неторопливо отполз.

– Кто это?

– Лучше держись от него подальше, – посоветовала она, не ответив на вопрос.

Потом спрятала нож под юбку и повернула лицо ко мне.

– Что ты там болтал о каких-то неприятностях у Эда?

– Читала об этих убийствах в газете?

– Да.

– Так что еще я должен тебе сказать? Единственный выход для Эда – свалить все на тебя. Но сомневаюсь, что у него это получится. Если же нет, то ему хана.

– Ты спятил! – крикнула она. – Не так уж ты нализался, чтобы не знать, что во время убийства мы оба были с тобой.

– Я не настолько спятил, чтобы не знать, что это ничегошеньки не доказывает, – ответил я. – Но вполне достаточно для уверенности, что возвращусь в Сан-Франциско с убийцей на поводке.

Она рассмеялась. Я тоже ответил ей смехом и встал.

– Еще увидимся, – бросил я и направился к двери.

Я возвратился в Сан-Диего и послал телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать еще одного агента. Потом перекусил, а вечер провел в своем номере в отеле, ожидая Гормена.

Появился он поздно, от него так несло мескалем, что запах можно было учуять, находясь в Сент-Луисе, но голова у него была в полном порядке.

– Одно время дела складывались так, что я готов был вынуть пушку, чтобы вытащить тебя из той конуры, – усмехнулся он.