Потом к нему присоединился Ганнон. И Аврелия.

Урций прокашлялся.

– Все это прелестно – воссоединение и все такое, – но нам нельзя здесь оставаться. Вместе с ним, – он указал на Ганнона. – Это один из наших врагов.

– И любой сиракузец, увидев нас, тоже не проявит дружелюбия, – добавил Ганнон.

Квинт обнаружил, что все смотрят на него. Дерьмо.

– Куда вы идете? – спросил он Аврелию – и Ганнона.

– В Ахрадину. В надежде, что она еще держится, – ответил карфагенянин.

Женщина что-то пробормотала, выражая согласие.

– Пойдем со мной, – сказал Квинт, глядя на сестру. – Я обеспечу тебе безопасность.

– Я с Ганноном, – ответила она, вздернув подбородок. – Куда он, туда и я.

Юноша попытался переварить услышанное и пришел лишь к одному заключению. «Мир сошел с ума», – подумал он. Не только его сестра и Ганнон в Сиракузах, но они вместе. Любовники. В нем разгорелась злоба.

– Я мог бы заставить тебя пойти со мной.

– Только попробуй, – проворчал Ганнон.

Квинт уставился на карфагенянина, а тот – на него. Урций уставился на них обоих. Так прошло какое-то время.

Шум марширующих ног с севера вновь напомнил об опасности ситуации.

– Решай, – сказал Урций Квинту. – А то мы все окажемся в дерьме.

Тот больше не пытался ничего понять. Спасение сестры было важнее всего.

– Туда, – проговорил он. – Идите за мной.

«Похоже, получилось», – думал Ганнон, глядя на главные ворота Ахрадины. Невероятно – они не были закрыты. Какое-то время назад Эпикид устроил отсюда вылазку в надежде спасти город. Он еще не вернулся – разрастающиеся бои продолжались на улицах, ведущих к Эпиполам, – но отдал ясный приказ, чтобы ворота оставались открыты до его возвращения. Прошло несколько часов с тех пор, как вмешательство Квинта спасло жизнь Ганнону с Аврелией. Солнце село за дома, и небо окрасилось в оранжево-красный цвет. Как будто боги разглядели океаны пролитой сегодня крови.

Когда они спешили из дома в переулок, из переулка в дом, избегая открытых мест, у них не было возможности поговорить. Несмотря на это, Квинт и Аврелия при каждой возможности сплетали руки. Как и сейчас. Ганнон радовался, потому что времени было мало, а им надо столько рассказать друг другу. С его стороны более чем странно снова увидеться с Квинтом. Также он с облегчением почувствовал, что в его сердце нет зла на бывшего друга. Карфагенянин знал, что в другое время они и по-прежнему были бы друзьями.

Волна шума за спиной – безумные голоса, бряцанье оружия – возвестила об ожесточении битвы за остаток Сиракуз.

– Нам лучше не медлить, – сказала Ганнону возлюбленная. – Когда ворота закроют, то не сразу откроют снова. – Она кивнула.

Квинт выглядел пораженным.

– Ты уверена, что уйдешь?

Теперь пришел черед Аврелии опечалиться. «Публий умер, потому что я оказалась здесь», – подумала она.

– Да, брат. Моя судьба связана с Ганноном, и будь что будет.

– Ладно. – Квинт привлек ее в свои страстные объятия, а отпуская, сказал: – Сомневаюсь, что мы снова встретимся в этой жизни.

– Надеюсь, ты ошибаешься. Когда-нибудь, когда все закончится, мы увидимся опять.

– Пусть будет так. Да хранят тебя боги, сестра.

– И тебя, брат.

Ганнон заметил, что римлянин смотрит на него.

– Береги ее.

– Ты знаешь, что буду беречь.

– Даже через столько лет знаю.

Квинт глубоко вздохнул и протянул руку. После некоторого колебания Ганнон протянул свою. Они обменялись рукопожатием.

– Спасибо, что вступился. Я твой должник.

Собеседник наклонил голову, признавая это.

– Защищай мою сестру, и я буду считать, что мы квиты.

– Ладно. Оставайся в живых, если сможешь.

– И ты тоже.

Настала пора в последний раз обняться с Аврелией, и они разошлись.

Женщина несколько раз оглядывалась на ходу, но Ганнон не оборачивался. Когда она пробормотала молитву за Элиру, он ощутил вину и добавил свою молитву. Однако не искать ее было правильным решением. Они оказались в безопасности только благодаря Квинту.

Когда парочка подошла к воротам Ахрадины, юношу наполнило облегчение. Вдоль стен стояли сотни солдат. Батареи катапульт были готовы к бою, и рядом находились стрелки. Несмотря на бедствие, постигшее весь город, эту его часть сегодня не возьмут. Он был уверен. Да и битва за Сиракузы еще не закончилась. Со дня на день подойдет войско Гимилькона, и роли могут поменяться. Скоро он сможет послать Ганнибалу донесение об этом.

А до тех пор они с Аврелией останутся живы. Как и Квинт.

Последняя мысль согрела Ганнону сердце.

Когда влюбленные скрылись из виду, печаль в глубине души у Квинта разрослась. Но она смягчалась тем, что теперь сестра в безопасности.

– Ты в порядке? – спросил Урций.

– В полном.

– Уверен? Это ж рехнуться можно – найти среди всего этого безумия сестру, да еще со знакомым карфагенянином…

– Ты не ошибся. Если б рядом не было тебя, я решил бы, что все это сон.