– Когда придет время идти и сражаться снова, твои яйца съежатся, но ты будешь сражаться вместе с нами, верно?

– Конечно! – ответил Квинт.

Несмотря на возможный исход – смерть, – было бы невообразимо повести себя иначе. Товарищи значили для него все.

Урций перехватил его взгляд.

– И мы будем рядом с тобой. Что бы ни случилось.

Квинт прислонил свой пилум и щит к парапету и неуклюже обнял приятеля.

– Ты хороший друг.

– Как и ты для меня, – ответил тот, обнимая его в ответ.

Юноша почувствовал, как в уголках его глаз выступили слезы.

– Я и не знал, что вы парочка моллисов! – воскликнул Матвей.

Вместо ответа Квинт и Урций сделали непристойный жест.

– Берегись, а то и тебя оприходуем! – с плотоядной улыбкой предостерег Квинт.

В это время Марий, еще один из их новых товарищей, издал свист, означавший «идет начальство», и все с внезапным интересом стали наблюдать, что происходит за валом.

Простучали шаги по ближайшей лестнице, и Квинт рискнул посмотреть влево. Поднимался кто-то незнакомый.

– Ребята, глядите! Это не из наших, – проговорил он краем рта.

Урций двинулся вдоль вала, как и полагается часовому. Его друг остался на месте в надежде, что командир, кто бы он ни был, не задержится здесь надолго.

К его досаде, шаги вновь пришедшего остановились рядом с ним. Квинт оглянулся и отдал салют.

Подошедший, центурион, критически осмотрел солдата. Он был чисто выбрит, с квадратным подбородком, лет сорока.

– Вольно.

– Чем могу служить? – спросил Квинт, становясь «вольно».

– Значит, это Сиракузы, – сказал центурион, рассматривая стены вдали. – Укрепления внушительные.

– Так точно.

– И неудивительно: полагаю, они простояли полтысячелетия… Ты принимал участие в штурме?

«Он пришел с подкреплениями», – удивленно подумал Квинт.

– Так точно.

– Все было так плохо, как говорят?

– Так точно. – Юноша старался забыть, как погибли Волк и Невезучий, но не получалось.

Центурион хмыкнул.

– Вы только что прибыли, центурион? – рискнул спросить Квинт.

– Да. Сенат прислал нас из Цизальпинской Галлии.

Квинт вдруг ощутил к центуриону родственное чувство.

– Вы тоже были при Требии?

На лице прибывшего мелькнула досада.

– Нет. Я находился в Виктумуле, в городке к западу от Плацентии. Во время сражения при Требии мне пришлось остаться за его стенами.

– Я помню Виктумулу. Ганнибал разграбил этот город после Требии. Вам повезло выжить.

Тут лицо центуриона потемнело. «Почему ему это не понравилось?» – удивился Квинт и попытался спасти ситуацию:

– Наверное, Фортуна улыбнулась вам в тот день, как и нам в гавани под Сиракузами.

Лицо центуриона немного смягчилось.

– Богиня удачи в лучшем случае капризна, но когда пала Виктумула, она, наверное, была в хорошем настроении.

– И с тех пор вы воевали с галлами?

– Да, с теми грязными дикарями. Будет неплохо для разнообразия повоевать с сиракузцами. Я слышал, тут можно убить и гуггу… Было бы здорово. – У центуриона загорелись глаза.

– Конечно, – бесстрастно проговорил Квинт.

Не стоило говорить, как его порадовало время, когда строили вал вокруг Сиракуз.

– Пера!

Центурион взглянул вниз. То же сделал Квинт. Внизу сидел на коне другой центурион, держа в поводу другого коня.

– В чем дело? – спросил Пера.

– Я тебя обыскался. Вызывают. На закате надо быть на совещании у командования. Марцелл хочет нас видеть. Ты готов?

– Да.

Ничего не сказав Квинту, Пера спустился по лестнице.

«Похоже, жесткий человек», – подумал Квинт. Он не знал, почему, но Пера ему не понравился.

Урций подошел к нему раньше, чем центурион добрался до своего товарища.

– Чего ему было нужно?

– Как обычно: посмотреть на Сиракузы.

– Значит, новичок?

– Да. Он и его часть прибыли из Цизальпинской Галлии. Они не сражались при Требии, и это, похоже, его больная мозоль.

Тут Пера оглянулся, и у Квинта похолодело в животе. «Дерьмо! Надеюсь, он это не услышал!»

– У вас прекрасный конь, – крикнул он, чтобы отвлечь внимание, указывая на вороного жеребца с белыми бабками.