Я почувствовала, как к щекам прилила краска, потупилась и промямлила, с надеждой, что ошиблась в догадках:

— Ты о ком?

— И хотя я тебе доверяю, я прекрасно знаю такую породу людей, а потому приглядывал за этим человеком. И был совершенно не готов к тому, что моя супруга будет целоваться с ним возле гостиницы поутру.

— Это не то… — начала оправдываться я, прижав ладони к щекам, которые, казалось, уже пылали.

— Я знаю, — мягко оборвал меня Грэг. — Теперь знаю, — добавил он, потерев костяшки пальцев. — И думаю, что именно этот тип нас больше не побеспокоит. Но, надеюсь, что хотя бы пока не выяснится ситуация с «мором» чародеев, ты будешь осмотрительнее с сомнительными знакомыми.

— Буду! — мрачно буркнула я, уже второй раз за этот вечер чувствуя себя неимоверно глупо.

Оставшись в спальне одна, после того как пообещала спуститься вниз для позднего ужина, я устало добрела до подоконника, уселась на него, оперлась спиной на оконный откос, притянула колени к груди и бездумно уставилась в ночь. Затянутое тучами небо было таким же хмурым, как мои мысли, и время от времени проглядывающие в прорехи звезды ничуть не делали веселее пейзаж. Рассказанное Грэгори никак не хотело укладываться в голове, шестеренки сбоили, отказываясь перемалывать незнакомый материал. Нет, я нисколько не сомневалась, что кто-то действительно уничтожает чародеев — ведь я сама была свидетелем одного из случаев, который закончился коллективными похоронами всех пассажиров стрелы и одного из магов. А ведь стать жертвами проклятых духов могли все, включая меня саму.

Я не сомневалась, но не могла понять, зачем? Не говоря уже о том, что большую часть сложных предметов и механизмов, например шипы, создают члены кручара, лучшие из них — наша единственная защита от калфов. Порождениям разлома могут противостоять только они. Ну и, конечно, повелители. И тут опять получалась несуразица — желтоглазые властители покровительствовали чародеям и только им. Получается, что тот, или скорее те, кто затеял всю эту охоту на охотников, пошел против существующего порядка вещей как такового. Но ведь это бессмысленно — повелители бессмертны и всесильны! Только им подвластно чтение мыслей и памяти, внушение и способность управлять чем угодно — будь то камень, металл, растение или человеческое сердце. Не подчиняются им только калфы. Так может все дело в них? Ведь неспроста детей пугают сказками об одержимых. Что если тот стрелер, что, свернув с пути, погубил столько жизней, был одержим?

В темноте за стеклом вдруг мелькнуло золотистое пятно, и я вздрогнула, чуть не свалившись на пол. Но это оказался всего лишь отблеск от сафирового светильника, с которого сняли колпак.

— Чего сидишь? — уперев руки в бока, прошипела Хайда. — Переодеваться кто будет? Мужик уже заждался, скоро салфетку грызть начнет.

Увлекшись своими рассуждениями, я совсем потеряла счет времени, а умыться и сменить одежду действительно следовало. И в столовую спуститься тоже было необходимо — ошарашенная словами Грэгори, я совсем забыла поделиться с ним отдельными моментами своих приключений и избранными фрагментами услышанного. Я заметалась по комнате — от шкафа к ванной, от ванной к кровати, от кровати обратно к шкафу. Лихорадочная беготня сопровождалась бурчанием кайры, о том, какая я непутевая жена и хозяйка, и что допрыгаюсь я непременно, в самом скором времени оставшись без мужика — потому как хуже ушастого мужа, только муж ушастый и голодный.

За окном раскатисто загромыхало, и блеснула первая молния. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, я только в этот момент осознала, что зачем-то нацепила вместо пижамы и халата удобное, но нелюбимое из-за цвета синее домашнее платье и распустила волосы. Глаза возбужденно блестели, а на щеках розовел румянец, такой яркий, как будто у меня был жар. Из-под косо срезанного рукава предательски виднелся кончик алой ленты и ключом, но переодеваться еще раз было уже некогда. Я вытащила из шкатулки массивный браслет и, придавив им мэйм, вышла из комнаты. Вприпрыжку, словно маленькая девочка, преодолела пять лестничных пролетов да так и застыла на последнем, услышав мерный стук дверного молотка. Из столовой шагнул Грэгори, посмотрел на меня, жестом велел оставаться на месте и подошел к двери. На его правой ладони стремительно вырастал огненный шар, а пальцы левой плавно проворачивали рычажки закрытого на ночь замка. Створки, беззвучно качнувшись на хорошо смазанных петлях, распахнулись, явив взглядам троих зрителей (в лице меня, Брэмвейла и спускавшейся за мной Хайды) облезлую крысу. Синеносую от холода костлявую крысу в насквозь промокшем синем костюме.

Стыдно признаться, но в первые мгновения я лишь беззвучно открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, и с силой, будто чью-то тонкую шейку, стискивала перила. Муж тоже многословностью не отличался, но его хватило хотя бы на изумленный возглас «Риада?», я же не сумела и этого. Лица Грэга, стоявшего спиной к лестнице, я не видела, но застывшая в воздухе рука с тающим на ней магическим снарядом, была более чем выразительна. Молчала и Лэй Дзи — лишь жалко хлюпала носом и нервно теребила полу расстегнутого жакета. За ее спиной лило, как из дырявого корыта, и то и дело мелькали вспышки молний. Дар речи вернулся ко мне лишь после презрительно хмыка со стороны Хайды — кайра с присущей ей толстокожестью единственная не растерялась при виде поздней гостьи.

Вместо обсуждения важных сведений и накопившихся за последние дни вопросов за ужином пришлось вести светскую беседу. Между тем, чтобы отправить несчастную крошку, у которой (конечно же, совершенно случайно) вдруг сломался шип неподалеку от Брэм-мола, в Латию в сопровождении супруга, и предоставлением ей комнаты на ночь я выбрала второе. Рассчитывать на услуги наемного транспорта в такой час и по такой погоде не приходилось, Цвейг еще не достиг совершеннолетия и не имел права управлять каменным конем, а воспользоваться одним из «жителей» нашего шипария лэй Дзи «было неловко». Вваливаться уже ночью в чужой дом, как ни странно, эта неловкость ей не помешала.

От мысли, что эта синюшная девица окажется наедине с моим мужем в тесном пространстве салона, мне сразу же захотелось украсить ее бледное личико парочкой царапин, а лучше всего таким же разноцветным отеком, как у Эрика. Поэтому пришлось изобразить радушную хозяйку. Дежуря под дверью гостевой спальни, куда крошка Ри была отправлена согреться в ванной и переодеться, я искренне завидовала кайре. Никакое воспитание и никакие правила приличия не помешали бы той вышвырнуть нахалку под дождь, да еще и проводить парочкой пинков, о чем Хайда и бубнила все то время, что понадобилось Риаде на приведение себя в нормальный вид. Подпирать стенку собственного дома, чтобы предотвратить возможные прогулки лэй Дзи по другим помещениям, и без того было неприятно, а пропитанные ядом комментарии еще больше подогревали раздражение и злость.