Доктор Кто. Клетка крови

Астероид в дальнем уголке космоса – неприступная тюрьма, куда ссылают самых отъявленных злодеев. Управителя предупреждают о прибытии нового арестанта, опаснейшего преступника в округе – Заключенного 428.

Едва оказавшись за решеткой, 428 сразу же пытается сбежать. Снова и снова. Он знает – тюремщикам и узникам грозит смертельная опасность.

Когда начинаются убийства, Управитель понимает, что теперь помочь ему сможет только Заключенный 428. Или, как он сам предпочитает себя звать, – Доктор…

– Вы знаете, кто я такой? – спросил я.

Истина, которую рано или поздно приходится усвоить, – о виновности заключенных их молчание говорит гораздо больше любых слов.

Мужчина ничего не ответил.

– Вы знаете, кто я такой? – повторил я.

Мужчина бросил на меня нелюбезный взгляд.

– Я знаю, что вы сами думаете на этот счет, – огрызнулся он.

Я подтолкнул к нему поднос с его пожитками. Всевозможные безделушки покатились, загремели и ярко засверкали среди обрывков газеты. Я видел, как он смотрит на них – неотрывно и цепко, точно кошка.

– Ваше? – спросил я мужчину. Тот кивнул. Я чувствовал, как сильно ему хочется их взять. Так уж люди относятся к вещам: набивают свои карманы и жизни воспоминаниями, которые никому, кроме них самих, не интересны. У меня ничего подобного не было. Больше не было.

Я кивнул Бентли, и она твердым шагом двинулась к нам. Я протянул ей поднос.

– Это личные вещи Заключенного 428, – сообщил я Бентли. Она сухо кивнула в ответ. Описать Бентли можно двумя словами: твердая и едкая. Как лимонный леденец. Представив себе эту нелепую картину, я развеселился и невольно расплылся в улыбке. Сколько я ни пытаюсь, со стражем Бентли у меня поладить никак не выходит. Что я ни скажи – все ей плохо. Но дело свое она знает. А я знал, что она одобрит мою строгость. Я должен был показать Заключенному 428, что не намерен шутить.

Я жестом велел Бентли взять поднос.

– Личная собственность Заключенного 428 переходит в мою собственность, – отчеканила она, даже не потрудившись подобрать другое слово, чтобы добавить в предложение хоть какого-нибудь разнообразия. Такой уж Бентли человек – ее речь всегда была сухой, будто в тюремном уставе, и такой же правильной. Униформа, обувь, прическа – все в Бентли было аккуратно и безукоризненно до мозга костей.

– Отлично, Бентли, – я снова кивнул ей. – Проследи, чтобы по дороге на склад с ними что-нибудь случилось, хорошо?

Заключенный 428 вскочил на ноги, крича, что я ничего не понимаю или что-то вроде того. Зря он это сделал. При первых же признаках сопротивления Караульный выскользнул из ниши в стене, метнулся к узнику и сомкнул когти на его плечах. Надо отдать ему должное, Заключенный 428 не вскрикнул, а лишь поморщился и гневно повернулся к роботу.

– Отпусти! – рявкнул он.

На Караульного это впечатления не произвело. Лиц у этих штук не было и в помине, лишь плотное туловище в форме цилиндра и многочисленные острые придатки. Людям быстро надоедало на них кричать, потому что кричать было не на что. У большинства отсутствовали голосовые модули, поэтому отвечать они не могли. Караульные полностью состояли из холодного металла и даже когда причиняли боль, делали это без малейших эмоций. Совсем как моя первая девушка. Но это очень давняя история.

Заключенный 428 шумно боролся с Караульным, что было крайне глупо с его стороны. Чем больше сопротивляешься, тем крепче становится Утвержденный Безопасный Сдерживающий Захват. 428-му наверняка было больно, но казалось, он просто злится. Его скованные кандалами руки отмахивались от боли, как от жужжащей мухи.

– Эти вещи важны, да посмотрите вы на них! – воскликнул он, глядя мне прямо в глаза. Это было поразительно – никто здесь не решается смотреть мне в глаза. Даже Бентли, которой это дозволено.

– Я их изучил, – сообщил я Заключенному 428 с ноткой усталости в голосе. – У вас нет ничего ценного. Одни безделушки да обрывки бумаги.

Я потянулся к подносу, который держала Бентли, и взял крошечную вещицу, по виду похожую на ручку. Попробовав ее на зуб, я улыбнулся Заключенному 428, не отводя взгляда и наслаждаясь этим. Его лицо было создано для гнева, и он не стеснялся использовать его по назначению.

– Обрывки бумаги?! Да вы наверняка на них даже не взглянули! – рявкнул Заключенный 428. – Оттащите от меня эту штуку, прекратите валять дурака и давайте просто мило поболтаем! Как вам идея?

Бентли моргнула. По-моему, даже Караульный вздрогнул. Со мной никто не разговаривает в таком тоне.

Ощутив неловкость молчания, Заключенный 428 окинул взглядом комнату.

– Что такое? – рявкнул он.

– Вы хотите, чтобы я просмотрел эти документы? – спросил я, потянувшись к подносу.

– Да, – отрезал 428-й. – Не терплю людской глупости. Возьмите бумагу, прочтите и сэкономите для всех нас уйму времени.

Я взял клочок газеты. Там был заголовок – что-то о неприятностях на Родине. Я повертел бумагу между большим и указательным пальцами, затем разжал их, и она упала обратно на поднос. Я усмехнулся.