– Скоро привыкнете, – говорил Леопольд, раздавая улыбки направо и налево. – А через неделю вас начнет все это раздражать. Высокие белокожие люди вызывают у местных комплекс неполноценности и острое желание быть похожими на нас. Перуанцы любят европейцев ровно до той степени, пока не начнут завидовать. А зависть, гхм, как известно, штука заразная. Вы начнете ненавидеть местных, а они вас. Но при этом все будут друг другу улыбаться.

– Но это если прожить тут достаточно долго, – заметил Дик. – Годика два, например!

У меня не было опыта жизни в Перу, поэтому я скромно молчал и продолжал наслаждаться местным колоритом. Через пару минут мы вышли на широкую площадь, где древние постройки, испанская архитектура и современный шик и блеск смешались в кучу. В центре площади высилась арка, под которой расположились палатки. В небо устремилась пика, на конце которой развевался флаг. Официальный герб Куско – радуга. Поэтому флаг был окрашен в знакомые семь цветов.

– Жители Куско прекрасно осведомлены, что означает радуга в некоторых других странах, – заметил Леопольд. – Но это их, гхм, ни капли не смущает. Радуга – она и есть радуга! Прекрасный символ света после дождя!

– А что она означает в других странах? – спросил наивный Дик, которого, кроме приключений, больше ничего в жизни не интересовало.

Глеб, посмеиваясь, принялся объяснять. Дик покраснел и пробормотал:

– Не, это же радуга! Чего они?..

Мы пересекли площадь, миновали палатки и арку и оказались около здания с панорамными зеркальными окнами в первых двух этажах. В зеркалах играли блики солнца.

– Отель «Мачу Пикчу», – прочитал Леопольд на вывеске. – Оригинальное, гхм, названьице. Четыре звезды!

– До вечера мы отдохнем здесь, – сказал Дик, останавливаясь под козырьком у входа. – А ночью отправимся в деревню, на встречу с вашей именитой обезьянкой!

– Почему ночью? – спросил я.

Дик понизил голос, будто кто-то здесь из местных понимал по-русски:

– Там заповедная территория, знаешь ли. Это тебе не туристические джунгли, а самая настоящая дикая природа. Ее охраняют. Особенно от белокожих искателей приключений на свои задницы.

– То есть таких, как мы, – нахмурился Глеб. – Предупреждать надо было, что все не просто так…

– А я о чем и толкую, братцы! Думаете, эти обезьяны вот так по городу шастают? Скажите спасибо, что добрые люди вообще помогли.

Глеб покачал головой:

– У тебя все то добрые, то темные! Как в книжках. Не нравится мне эта затея все больше. Ехать куда-то ночью…

Один из наших проводников-перуанцев взял Дика под локоть и что-то шепнул. Они отошли в сторону.

– Настенька, милая! Поможешь? – попросил через плечо Дик. – Ни черта не понимаю. Придумали же разные языки…

Мы втроем остались в тени козырька разглядывать площадь. Тут стеклянные двери отеля бесшумно разъехались в стороны и нам навстречу выбежала Анна Вэствейч собственной персоной.

На самом деле ее следовало бы называть Анечкой, Аннушкой, Аней, но никак не Анной. Для столь серьезного имени она была слишком юна и несерьезна. Ане недавно исполнилось девятнадцать лет, она училась в Лондоне и была абсолютным ребенком своего времени. То есть носила бесформенную одежду, рюкзак ее был набит всевозможными гаджетами, а любимыми средствами общения являлись «Фэйсбук», «Скайп», «Вибер» и «ВатсАп».

Вдобавок Аня была крохотной, щуплой девушкой с тонкими чертами лица, от чего ей едва можно было бы дать даже пятнадцать. Дик рядом с Аней смотрелся стариком, которого потянуло на малолеток.

Увидев нас, Аня бросилась обниматься, что-то лепеча на английском. Меня и Глеба она знала, а вот на Леопольда посмотрела с некоторой осторожностью. Видимо, старик с всклокоченными волосами и усами, как у кота, показался ей чрезвычайно странным.

Я собрал в кулак весь свой словарный запас английского и спросил, как у нее дела, живет ли она хорошо, учится ли и правда ли, что Лондон все еще «кэпитал оф Грейт-Британ»? Старую советскую шутку Аня не поняла и ответила на полном серьезе, что я не ошибся. Все верно. Лондон на месте. Куда же он денется.

К нам вернулись Дик и Настя.

– Все отлично, – сказал Дик. – Выезжаем в полночь. Я договорился.

В следующую секунду Аня повисла на его могучей шее и осыпала поцелуями.

– Расскажи подробности, – попросил я у Насти. От Дика в ближайшие пять минут вряд ли что-нибудь можно было бы добиться.

– И пойдемте внутрь, пожалуй, – добавил Глеб. – А то стоим, как остолопы, перед дверями.

Мы подхватили багаж и отправились в отель. В фойе было прохладно и свежо. Тихо журчал в углу огромный аквариум с рыбками – юркие рыбешки самой разнообразной расцветки сновали туда-сюда, разглядывая посетителей. За стойкой регистрации улыбался молодой перуанец, непривычно одетый в костюм с галстуком. Я уж было подумал, что здесь никто так не одевается. Дресс-код в туристических странах вообще штука редкая. Вдоль стен стояли диваны, на которых примостились туристы. Белокожих европейцев здесь оказалось человек десять.