— Можете попытаться разговорить «писателя», Стива Рисби.

— Писателя?

— Да, его так называют потому, что он хорошо пишет. Некоторые просят его писать за них письма семьям, особенно женщинам. Рисби и стихи сочиняет! Он знает все обо всех.

— А где я его могу найти?

— Я вам покажу палатку. Вы его сразу узнаете. Он, конечно, не гора мускулов! Но со снайперской винтовкой один положит батальон врагов!

Энн двинулась в направлении, указанном Коллинсом, и нашла Рисби сидящим за деревянным столом перед палаткой: он что-то писал. Это оказался парень среднего роста, едва ли старше двадцати, темно-рыжий, круглолицый, с длинными и худыми руками и ногами, его вены выделялись больше, чем мышцы. Краснота глаз свидетельствовала о постоянном недосыпе.

— Стив Рисби? Я Энн Доусон. Мне сказали, что вы именно тот человек, который мне нужен.

Он захлопал ресницами, глядя на нее, и отодвинул блокнот, на верхнем листе которого он успел написать несколько строчек буквами с завитками. Затем отложил ручку. Левша, отметила Энн.

— Что вы хотите? — спросил он тонким голосом, полностью соответствующим его сложению.

Энн села на скамейку напротив него.

— Я должна убедиться, что в вашем взводе все чувствуют себя хорошо после… вчерашней битвы. Я ищу кого-то, кто хорошо знает своих товарищей.

— Вчера мы потеряли немало друзей, и сегодня многие, конечно, не в форме. Вот это и надо иметь в виду, мэм.

Он смотрел ей в глаза, не отводя взгляда, и эта искренность понравилась Энн. Кроме того, он не был правшой и… здоровяком. Этот молодой человек должен был найти во взводе поддержку, чтобы все пропустить через себя и многое понять о каждом человеке во взводе.

— Мне сказали, что вы «писатель»! — с улыбкой сказала она.

Рисби присвистнул, находя это забавным.

— Вы видите перед собой человека, который может связать три слова и один из всей компании грубых мужиков любит читать, поэтому они считают его писателем!

— Грубые мужики? Лестное для них определение, наверно, и вы не один из них?

— Я? Посмотрите на меня. У каждого своя роль, мэм. Я играю на расстоянии, оставляя другим право драться врукопашную.

Свои слова он сопроводил жестом, имитирующим стрельбу из ружья.

— Перо и оптический прицел, а время шпаги уже прошло, — добавил он, хохотнув.

Энн заметила край повязки под коротким рукавом его футболки, ей даже показалось, что под тканью темнеет пятно.

— Вы ранены?

— Ерунда. Слегка задела пуля.

— Этого достаточно для проникновения инфекции. Позвольте мне посмотреть.

Рисби поднял руку, давая понять Энн, чтобы она не приближалась.

— Не стоит, все в порядке.

Энн не стала настаивать. Она сразу приступила к основной теме.

— Вы можете рассказать мне о ваших товарищах? Не вел ли себя кто-либо из них в последние дни неадекватно?

Он скрестил руки на груди.

— А что, собственно, вам надо? По мне, например, Уилкер не совсем в себе, значит, надо пойти и напичкать его всякой гадостью?

Энн почувствовала, что тает последний шанс установить с «писателем» доверительные отношения. И она немедленно пошла в контратаку:

— Совсем наоборот! Именно поэтому я пришла к вам за помощью! Я совсем не хочу задевать ничьих чувств, просто хочу узнать, чего стоит избегать и как подступиться к другим. Мне сказали, что вы тонкий человек и хорошо знаете всех.

Он мгновение смотрел на медсестру, затем, привстав, подался вперед и доверительно сказал:

— Вы знаете, почему третий взвод такой особенный?

Энн покачала головой.

— Потому что мы не только воинское подразделение в составе роты. Нет. Мы образуем братское единство. — Рисби угрожающе поднял указательный палец. — Мы — секта, мэм. Третий взвод — это секта. И, если не являетесь ее членом, вы ничего не узнаете. — На его лице появилась гримаса, означающая отказ. — Абсолютно ничего.

Крэг Фревен был виден на пляже издалека. Он стоял, прислонившись спиной к огромному пустому бункеру.

Сумерки ложились на отлогий берег со следами недавней бойни красным покрывалом, продолжающимся до корпусов кораблей на рейде, окрашивая в фиолетовый цвет волны начинающегося прилива, которые слизывали все то, что осталось от битвы.

Колючая проволока опоясывала широкое пространство, воплощая агрессивность цивилизации, зону, зачищенную страхом. Ветер мягко колыхал высокие травы, прибивая к земле запах разлагающихся трупов.

Когда он увидел Энн, идущую по тропинке через поле, Фревен пошел ей навстречу, желая отойти от бетонного короба, в котором еще гнили обгоревшие тела врагов.