— Мне бы хотелось выразить тебе благодарность за спасение моей жизни, Оливер. Никогда не думала, что скажу это. — После моих слов мы оба засмеялись и по-дружески обнялись. Ситуация, произошедшая между нами, дала право перейти на «ты». — Позволь узнать, какую сумму я должна тебе за лечение?

— Ева, даже если бы это я оплатил твоё пребывание в больнице, деньги всё равно бы не взял, прекрати! — Ответ Оливера меня удивил. Чего только стоит постоянное внимание медсестры, не говоря уже о комфортабельности палаты. — Кай настоял…

— Кай! — перебила я.

— Нет, не произноси его имя. Последний раз я слышал его из твоих уст, когда ты потеряла сознание.

Смех Оливера оказался заразительным, а сам он — более приятным человеком, чем показался мне сначала. Сейчас он не похож на владельца сети ювелирных магазинов с охраной и особняком с прислугой, и мне это нравится. Вспомнив отрицательные черты Стефана, я могу провести параллель между ним и Оливером. В них течёт одна кровь, и стремление к власти делают их похожими друг на друга. Возможно, Стефан в зрелых годах тоже стал бы одним из богатейших жителей Миража, но из-за его постоянной смены интересов мне сложно судить, в какой бы отрасли он проявил себя. Только сейчас я поняла, насколько разными мы были и насколько Тони был прав.

— Обо мне говорите? — спросил Кай, стоя у меня за спиной. Боюсь, даже попытки вернуть ему потраченные деньги будут бесполезны.

Я сразу забыла о том, что хотела сказать, когда повернулась и увидела рядом с Каем милую старушку в чёрном шёлковом платье, которая держит моего парня под руку. У неё добрые глаза и длинные седые волосы, заплетённые в косу, какую в юности постоянно носила сестра Стефана. «Сиена», — чуть не вырвалось у меня. Я узнала бы её из тысячи пожилых женщин. Она, судя по улыбке, тоже узнала во мне Еву, которую видела на фотографиях.

— Ева, это моя мама, Сиена, — представил мне Оливер мать, и я попыталась сделать вид, что вижу её впервые. — Мама, это Ева — внучка Евы Стюарт, которая была подругой Тони.

— Которая была возлюбленной Стефана, — добавила Сиена почти неизменившимся за годы жизни голосом и подошла ко мне поближе.

Я заметила, как Кай изменился в лице, и хотела перед ним извиниться, но вовремя опомнилась и поняла, что это выглядело бы как минимум глупо. Кто извиняется перед парнем за юношеский роман своей покойной бабушки? Это предложение может лечь в основу трагикомедийного сюжета.

— Бабушка рассказывала мне о Вашем брате, — произнесла я дежурную фразу и вспомнила лицо Тони, когда он увидел меня в доме Оливера. Я всегда советовала другу детства присмотреться к Сиене, её сердце было свободно, в то время как я встречалась со Стефаном. — Приятно познакомиться с Вами!

— Наконец, мы можем поговорить лично, а не по телефону. Вы так же красива, как и Ваша бабушка. Вылитая она. Я тоже рада встречи с Вами и Вашему выздоровлению, — сказала Сиена и поцеловала меня в обе щеки.

Её кожа оказалась на удивление мягкой, хоть и мы с матерью Оливера почти одного биологического возраста. Сиене восемьдесят один год. От неё пахнет мятой и лавандой. Знакомые ароматы. Сиена всегда по нескольку раз в день чистила зубы и пользовалась одним и тем же парфюмом.

— Спасибо, что пришли, я польщена, — сказала я, приобняв Сиену за плечи (надеюсь, она не заметила, как я напряжена), и повела её к дивану, чтобы она не стояла.

В молодости сестра Стефана была стройной, но сейчас она похудела ещё на несколько размеров. Старость берёт своё.

Пока мы с Сиеной и Оливером говорили о жизни, Кай, Триш и Дилан хлопотали на кухне. Они не позволили мне закончить приготовления к обеду и накрыть на стол. Оказалось, что с пожилым человеком можно поговорить не только о прошлом (хотя и его мы затронули) и болезнях, но и о настоящем и даже о будущем. Сиена рассказала мне, как болезненно переживала смерть Стефана, поэтому долго не могла выйти замуж. Она уже отчаялась обрести любовь, как встретила будущего мужа, но её женскому счастью не было суждено длиться до конца жизни. Когда Оливеру было семь лет, его отец погиб в шахте на рабочем месте, и Сиена больше не пыталась связать свою жизнь с мужчиной. Она никогда не рассказывала мне о личной жизни и не жаловалась на судьбу, наверное, потому, что Ева Стюарт отдалилась от неё сразу после смерти Стефана. После этого рассказа я прослезилась, и Сиена протянула мне накрахмаленный носовой платок (теперь понятно, откуда у Оливера хорошие манеры) и попросила не плакать, но я расчувствовалась ещё сильнее.

— Я скучаю по бабушке, а Вы напоминаете мне её, — призналась я, держа хрупкую ладонь Сиены в своей.

Я не солгала, мне действительно не хватает бабушки Розалин и мамы с папой. Сиена олицетворяет их всех, излучая тепло и заботу. Мне стало грустно, что я обрела свою подругу юности, нашла в ней родственную душу за столь короткое время и вскоре её потеряю. Не хочу, чтобы она умирала. Не хочу, чтобы ещё кто-то умирал. Если бы у меня снова была возможность загадать желание, я загадала бы именно это, даже отказавшись от дара исцеления при всей своей любви к животным.