– Да проехали, я же пытался тебя задушить, - махнул рукой Плискин.

– Точно с Кристофером все в порядке?
– вмешался в разговор Джон.
– Он спит уже несколько часов.

После штурма лодочной станции прошло уже восемь часов, когда к дому Шона подоспели Ирвин и Габриэль, то обнаружили кучу трупов и спящего Шона вместе с первой группой. Попытки разбудить кого-то из них не увенчались успехом, поэтому всех троих перевезли в дом Ирвина. Плискин и Шон проснулись около часа назад и сейчас ужинали, что произошло, на станции они уже рассказали, и Леруа с Самеди сославшись на дела, быстро куда-то слиняли.

– Да все с ним будет хорошо, продрыхнется и будет как новенький. Это я по своему жизненному опыту говорю.

– И часто с тобой такое бывает?
– почесывая бороду, спросил Шон.

– Вот прям такое дерьмо не часто, а вот выпить я люблю, так что случалось разное. Кстати насчет, выпить...
– Змей достал из внутреннего кармана не большую серебристую фляжку и плеснул её содержимое в чашку с кофе.

– Никто не желает?
– оглядывая окружающих, предложил Плискин.
– Замечательный Бренди.

Шон покачал головой, Леоне буркнул нечто не вразумительное. Но явно отрицательное.

– Прям пансион благородных девиц, а не ярые революционеры. Ох, если бы я знал, что все тут будут такими трезвенниками, пошел бы к мародёрам с ними хоть бухнуть можно.

– Так что не пошел то?
– бросая резкий взгляд на Плискина, спросил гонщик.
– Мне кажется, тебе все равно кого убивать.

– Было все равно, - спокойно поправил его Змей, делая глоток кофе.
– Теперь я хочу убить только одного человека, все остальное вторично.

– И кого же?
– не отрывая взгляд от собеседника, поинтересовался Джони.

– Гилсона.
– скупо ответил Плискин.
– У меня с ним личные и давние счеты. Собственно, поэтому я вступил в сопротивление.

– Значит, то же мстишь.

– В отличии от тебя я знаю кому именно.

– А ты как тут оказался?
– гонщик перевел свой взгляд на Шона.

– Я романтик и вообще тонкой натуры человек, - ухмыльнулся здоровяк.
– Революция ради революции мне этого достаточно.

– Значит месть, месть и желание бунтовать. Ничего не скажешь хорошие мотивы для тех, кто желает сделать город лучше, - иронично заметил Леоне.

– Ты только посмотри на него Шон, пацан решил сделать город лучше наверняка с летающими пони, которые гадят радугой, - снова подливая себе в кофе Бренди, протянул Змей.

– Разве мы сражаемся не за это?
– задал вполне логичный, по его мнению, вопрос гонщик.

– Что для тебя идеальное общество?
– ответил вопросом на вопрос Плискин.

Парень немного задумался, стараясь собрать все свои в мысли в более-менее целостную картину. Хоть на первый взгляд вопрос был очень легкий, но точное формулирования ответа заняло прилично времени.

– Я считаю, - начал Леоне, - что нужно создать такой строй, при котором решение правительства будут максимально открыты, где не будет организаций, занимающихся убийством или преследованием не угодных. Где воля народа будет услышана и учтена, где каждый человек будет обладать свободой и правами, на которую никто не сможет посягнуть.

– А я хочу фонтаны с пивом и шлюхами с пятым размером груди на каждом углу, - закуривая сигарету, произнес Плискин.

– Это же бред!
– удивился гонщик.

– Ну почему же? Это мое виденье идеального города, - закидывая ноги на стол с кипельно-белой скатертью, протянул Змей.
– Вот ты Шон что выберешь?

– Конечно, фонтаны с пивом вообще разве есть выбор?
– улыбнулся громила, отвлекаясь от планшета.

– Разве свобода не важнее шлюх?
– постепенно выходя из себя, произнес Джон.

– Так у меня же будет свобода! Нажраться или пойти по девкам, или наоборот, а может все сразу, - выпалил Змей.

– Это не свобода!
– возразил парень.
– Это, это...

Гонщик хотел подобрать точное определение, но не мог.

– Почему же не свобода? Еще, какая свобода! Всем свободам свобода и другой мне не надо.

– Да ты просто несешь бред!
– Джон был взбешен! Он говорил о важных вещах, а этот кретин свел все к бухлу и бабам.

– Я лишь отстаиваю свою точку зрения, - объяснил Плискин.
– И это мое виденье идеала, кто-то с ним согласится, кто-то нет, а у кого-то так вообще будет другое. Не в этом смысл, смысл, что всем нельзя угадать. Определенной группе единомышленников можно, а вот лично каждому не получится. Да и зачем подавляющему большинству горожан это? Есть еда, развлечения, жопа в тепле и антидепрессанты в питьевой воде. Думаешь, они пойдут за тобой под пули ради эфемерной свободы? Они и так свободны в их понимании. А то, что власть уберет парочку неугодных для неё людей, для них даже не жертва это все сущий пустяк. Зато взамен можно жрать в три горла и тусить по клубам. А то, что пару тройку бедолаг отправят принудительно на лечение, они просто об этом не узнают, а если даже и узнают, ничего не изменится. Ведь их веселая жизнь продолжается, и за ними не прейдут, потому что они хорошие хомячки и бегут в колесе весь трудовой день.