Вниз по лестнице зашлепали маленькие ноги. Показался Скотт, приглаженный и сияющий, с торчащим вверх непокорным вихром. За ним Эмма, которая осторожно передвигалась по ступенькам. На полпути ей надоело спускаться прямо, она села и продолжала путь по-обезьяньи, усердно пересчитывая ступеньки маленьким задиком. Парадин, зачарованный этой сценой, смотрел не отрываясь, как вдруг почувствовал сильный толчок. Это налетел на него сын.

— Здорово, папка! — завопил Скотт.

Парадин выпрямился и взглянул на сына с достоинством.

— Сам здорово. Помоги мне подойти к столу. Ты мне вывихнул минимум одно бедро.

Но Скотт уже ворвался в соседнюю комнату, где в порыве эмоций наступил на туфли, пробормотал извинение и кинулся к своему месту за столом. Парадин, идя за ним с Эммой, крепко уцепившейся короткой пухлой ручкой за его палец, поднял бровь.

— Интересно, что у этого шалопая на уме?

— Наверно, ничего хорошего, — вздохнула Джейн. — Здравствуй, милый. Ну-ка, посмотрим твои уши.

Обед проходил спокойно, пока Парадин не взглянул случайно на тарелку Скотта.

— Привет, это еще что? Болен? Или за завтраком объелся?

Скотт задумчиво досмотрел на стоящую перед ним еду.

— Я уже съел сколько мне было нужно, пап, — объяснил он.

— Ты обычно ешь сколько в тебя влезет и даже больше, — сказал Парадин. — Я знаю, мальчики, когда растут, должны съедать в день тонны пищи, а ты сегодня не в порядке. Плохо себя чувствуешь?

— Н-нет. Честно, я съел столько, сколько мне нужно.

— Сколько хотелось?

— Ну да. Я ем по-другому.

— Этому вас в школе учили? — спросила Джейн.

Скотт торжественно покачал головой.

— Никто меня не учил. Я сам обнаружил. Мне плевотина помогает.

— Попробуй объяснить снова, — предложил Парадин. — Это слово не годится.

— Ну… слюна. Так?

— Ага. Больше пепсина? Что, Джейн, в слюне есть пепсин? Я что-то не помню.

— В моей есть яд, — вставила Джейн. — Опять Розали оставила комки в картофельном пюре.

Но Парадин заинтересовался.

— Ты хочешь сказать, что извлекаешь из пищи все, что можно, — без отходов — и меньше ешь?

Скотт подумал.

— Наверно, так. Это не просто плев… слюна. Я вроде бы определяю, сколько положить в рот за один раз, и чего с чем. Не знаю, делаю, и все.

— Хм-м, — сказал Парадин, решив позднее это проверить, — довольно революционная мысль. — У детей часто бывают нелепые идеи, но эта могла быть не такой уж абсурдной. Он поджал губы: — Я думаю, постепенно люди научатся есть совершенно иначе — я имею в виду, как есть, а не только что именно. То есть какую именно пищу. Джейн, наш сын проявляет признаки гениальности.

— Да?

— Он сейчас высказал очень интересное соображение о диетике. Ты сам до него додумался, Скотт?

— Ну конечно, — сказал мальчик, сам искренне в это веря.

— А каким образом?

— Ну, я… — Скотт замялся. — Не знаю. Да это ерунда, наверно.

Парадин почему-то был разочарован.

— Но ведь…

— Плюну! Плюну! — вдруг завизжала Эмма в неожиданном приступе озорства и попыталась выполнить свою угрозу, но лишь закапала слюной нагрудник.

Пока Джейн с безропотным видом увещевала и приводила дочь в порядок, Парадин разглядывал Скотта с удивлением и любопытством. Но дальше события стали развиваться только после обеда, в гостиной.

— Уроки задали?

— Н-нетт, — сказал Скотт, виновато краснея. Чтобы скрыть смущение, он вынул из кармана один из предметов, которые нашел в Коробке, и стал расправлять его. Это оказалось нечто вроде четок с нанизанными бусами. Парадин сначала не заметил их, но Эмма увидела. Она захотела поиграть с ними.

— Нет. Отстань, пузырь, — приказал Скотт. — Можешь смотреть.

Он начал возиться с бусами, послышались странные мягкие щелчки. Эмма протянула пухлый палец и тут же пронзительно заплакала.

— Скотти, — предупреждающе сказал Парадин.

— Я ее не трогал.

— Укусили. Они меня укусили, — хныкала Эмма.

Парадин поднял голову. Взглянул, нахмурился. Какого еще…

— Это что, абак [29] ? — спросил он. — Пожалуйста, дай взглянуть.

Несколько неохотно Скотт принес свою игрушку к стулу отца. Парадин прищурился. Абак в развернутом виде представлял собой квадрат не менее фута в поперечнике, образованный тонкими твердыми проволочками, которые местами переплетались. На проволочки были нанизаны цветные бусы. Их можно было двигать взад и вперед с одной проволочки на другую, даже в местах переплетений. Но ведь сквозную бусину нельзя передвинуть с одной проволоки на другую, если они переплетаются…