РИК: Что он думает?

ИНТ.: Он думает, что на нем играли другие музыканты и что английский вариант лучше.

РИК: Ну, это точно… Это весь наш материал, но он был… Из американского варианта они убрали три композиции, кажется, и вставили сингл «See Emily Play». Они заменили песни. Я думаю, английский вариант — это то, что мы хотели. Звукозаписывающая компания тогда изменила пластинку без нашего разрешения. Конечно, американская версия не такая хорошая. Но там не другие музыканты — другие музыканты никогда на ней не играли.

ИНТ.: Как тебе нравится новый филармонический оркестр Леонарда Бернстайна? Почему ты пошел посмотреть на них и что ты об этом думаешь?

РИК: Ну, он пришел на наш концерт, и мы надеялись, что когда-нибудь могли бы что-нибудь сделать вместе с ним. Как бы там ни было, мне действительно нравится Леонард Бернстайн, понимаешь? Думаю, он удивительный человек и он делает удивительные вещи с музыкой и музыкантами. Я просто хотел посмотреть, как он работает.

ИНТ.: Хорошо. Что вы думаете об этой стране? Понимаете, как и в Англии, здесь много проблем, но тут есть Спиро Эгнью, и, понимаете, ходят разговоры о революции и все такое. Как вы относитесь к политике и ее влиянию на музыку? Потому что… (Снова неразборчивая речь в течение нескольких секунд.)

РИК: Ну, такие вещи есть и в Европе тоже, особенно во Франции. В Англии поменьше. Но политика здесь… Я думаю, гораздо легче жить в Англии и делать все, что хочешь, без вмешательства истеблишмента. Поэтому там другая ситуация. Поэтому английские группы не так политизированы, как здешние, я думаю.

ИНТ.: Как ты считаешь, Ник?

НИК: Что? Какой был вопрос?

РИК: О политике.

ИНТ.: О политике и о Спиро Эгнью, который…

НИК: Ну, я не слышал точно, что сказал Спиро Эгнью, но думаю… То, что он сказал сейчас или раньше? Я знаю, он сказал что-то о рок-музыке, которая приводит к наркотикам… вероятно. Ну, в любом случае, что бы он ни сказал, вряд ли это важно на самом деле.

РИК: В Англии, если бы у нас был кто-то вроде него… Думаю, в Англии мы бы просто посмеялись над ним.

ИНТ.: Над ним смеются и здесь.

РИК: Да, но в то же время к нему относятся очень серьезно, понимаешь? Людей это очень беспокоит.

ИНТ.: Да, правильно, но многие смеются над ним.

РИК: Думаю, у нас в Англии Инок Пауэлл, вероятно, больше всех похож на него.

НИК: Да, Инок Пауэлл, который действительно считается настоящим посмешищем, я думаю. Но у него мало сторонников, и его считают почти сумасшедшим. Однако он не такой дурак, как Спиро Эгнью.

РИК: Он очень умный.

НИК: Он довольно сообразительный. Он умный, но он все же настоящее посмешище, а Спиро Эгнью, к сожалению, нет. Понимаешь, он представляет большую группу американцев, думающих, что они приморили все эти новые политические курсы и так далее. Мы не можем двигаться назад. Человечество не движется назад, поэтому это вызывает очень много неприятных ощущений и всеобщий страх.

РИК: Тут все по-другому. Думаю, я бы задумался о революции и тому подобном, если бы жил здесь.

НИК: Америка очень пугает. Например, меня пугает перспектива снова приехать сюда на гастроли. Я имею в виду обстановку — невероятное количество насилия. Поведение людей просто изумляет, понимаешь, людей, которые кричат и орут. Это очень непривычно.

ИНТ.: Считаете ли вы, что благодаря холодным политическим баталиям, продолжающимся между странами, возможно дольше сохранять мир?

НИК: Ну, это просто возмутительно!

РИК: Возмутительный вопрос и возмутительный ответ. Ты должен понять это.

НИК: Ты должен понять это, иначе ты сейчас закончишь интервью и не будешь больше докучать нам своими вопросами о рок-музыке.

РИК: Среди таких, как мы, существует распространенное мнение, что мы будем влиять на судьбы мира в будущем. Должно быть, потому, что мы собираемся остаться людьми, а не становиться политиками. Мне кажется, надежда есть.

ИНТ.: Какие у группы планы на будущее? Как насчет следующих гастролей с другими альбомами? Вы собираетесь продолжать экспериментировать со звуком и делать космические песни, как, например, «Astronomy Domine» («Астрономия господня»), или…

РИК: Что касается музыки, я не знаю, что мы будем делать дальше. У нас полно дел, которыми можно заниматься вплоть до следующего лета. Мы можем заняться балетом, мы можем заняться новым альбомом…

ИНТ.: Балетом? Где это?

РИК: В Париже. Нас попросили написать музыку к сорокаминутному балету.

ИНТ.: Что вы думаете об изменениях, происходящих с группой, играющей рок-музыку в тяжелом стиле с типичными для него звуковыми эффектами? Что вы думаете о том, что теперь группой используются классическая музыка, балет и оркестр?