Основные силы группы Голицын еще с ночи распределил по округе дома на Лифляндской. Пришлось снова обратиться за содействием к полиции, прикрыв операцию по захвату заявлениями об освобождении похищенного террористами англичанина из военно-морского представительства. Полицейские составили внешнее кольцо оцепления и должны были выдвинуться на исходные позиции только после сигнала Андрея.

Время близилось к полудню, а от вдовы по-прежнему не поступило никакого сообщения.

– Может, она убоялась? – в который раз спрашивал Тепляков своего молчаливого напарника. Они сидели в том самом закутке, напротив дома Пашутиной, где Голицын схватился с боевиками Рейли, и усердно изображали из себя двух бродяжек, решивших потрапезничать и отдохнуть в тишине перед дальней дорогой. – Мы тут уже три часа сидим, скоро всем глаза намозолим. Поди, уже срисовали нас вражины?..

– Типун тебе! – озлился наконец напарник, прапорщик Белов. – Ложись давай, кемарить будем!..

Но едва они устроились на маленьком пригорке, совсем укрывшись в высоком разнотравье, как в доме на втором этаже приоткрылось окно, и высунувшаяся из-за занавески рука с платком изобразила оговоренный условный знак – нарисовала в воздухе косой крест.

– Гляди! – подскочил Белов. – Не подкачала наша вдовушка!..

– Вот и ладно. – Тепляков подобрался, от былой неуверенности не осталось и следа. – Беги на угол вон того дома, семафорь остальным!

Пока Белов отсутствовал, корнет открыл счет прибывавшим гостям. Сначала подъехали две – одна за другой – пролетки. Компании, сидевшие в них, всем своим видом демонстрировали праздность настроения, шумели, шутили и в таком задоре скрылись в гостеприимно распахнувшихся дверях пашутинского дома.

«Семь», – отметил в блокноте Тепляков. Чуть погодя примчался «Руссо-Балт» и высадил у крыльца еще троих.

Когда вернулся Белов, у поручика на страничке значилось: «8 м., 4 ж.»

– Слетаются, стервятники! – хищно потер ладони прапорщик.

Вдвоем они за полчаса сочли еще два десятка гостей.

– Вот это да! – изумлялся Белов. – Неужели сегодня сразу всех возьмем?!

– Сплюнь, – посоветовал Тепляков. – Вряд ли такое случится. Они же не совсем дураки?

– А чего? Они же не ведают, что их обложили.

– Откуда ты знаешь?

– Андрей Николаевич вчера на совещании сказал: мол, все правильно делаем, комар носа не подточит! – Белов гордо задрал подбородок.

– Ладно, там видно будет… – скептически хмыкнул Тепляков. – Вон, смотри, еще подъехали.

Однако на сей раз прибывшие – четверо крепких молодых людей в одинаковых серых в полоску пиджачных костюмах – не стали заходить в дом, а двинулись в разные стороны, создавая условный периметр. Один исчез за углом особняка, второй направился к длинному бараку, в конце которого укрылись в засаде полицейские. Третий фланирующей походкой пошел в том направлении, откуда все трое только что приехали. А вот четвертый потопал прямиком к двум «бродяжкам», нахально расположившимся на травке со своей нехитрой снедью.

– Вот черт! – процедил сквозь зубы Белов, краем глаза следя за новым противником. – Что будем делать?

– Его пока трогать нельзя, – спокойно, не разжимая губ, проговорил Тепляков. – Если погонит, идем к реке…

– Эй, убогие! – небрежно, но с угрозой в голосе начал молодец. – А ну, валите-ка отсюда подобру-поздорову!

– С чего бы? – задиристо посмотрел на него Белов и смачно хрустнул огурцом. – Наше место, где хотим, там и сидим!

– Я тебе сейчас похочу! – В руке молодца появился револьвер. – А ну, брысь, подзаборники!

– Ладно, ладно, – примирительно поднял руки Тепляков, – не серчай, барин, уже уходим! Не надо в нас пистолем тыкать…

«Бродяжки» споро сгребли свои нехитрые пожитки и поковыляли в сторону недалекой речушки. Молодец проводил их долгим, оценивающим взглядом, спрятал оружие и сел за стол боком, чтобы держать в поле зрения и кусты, и крыльцо дома Пашутина.

Оперативники же, едва заросли скрыли их от глаз противника, быстро присели и устроили совещание.

– Снимем мазуриков! – азартно предложил Белов. – Как на учениях. А, господин поручик?

– Это внешняя охрана сборища. Когда начнется операция, они шум подымут, – возразил Тепляков. – Надо сообщить господину капитану.

В этот момент со стороны речки раздался шорох, и перед схватившимися за оружие «совятами» возникла взлохмаченная голова корнета Лапикова.

– Чтоб тебя, Петя! – шепотом ругнулся Белов, пряча револьвер. – Предупреждать надо! Ведь договорились же об условных сигналах…

– Извините, господин прапорщик, – заморгал корнет, – я с поручением от господина капитана. Велено сверить часы – ровно в четыре начинаем!