– Ты ведь не ждешь, что я буду благодарить за комплименты? – усмехаюсь я.

Хардин несколько смущается; то он говорит мне, что не может не смотреть на меня, то сидит злой и мрачный.

– Почему ты не сказала им правду обо мне и Лэндоне? – спрашивает он, меняя тему.

– Потому что ты, очевидно, не хотел, чтобы они об этом знали.

– И тем не менее, зачем тебе хранить чужие тайны?

– Именно затем, что они чужие.

Он смотрит на меня припухшими глазами и слегка улыбается.

– Я не стал бы тебя обвинять, если бы ты рассказала, особенно учитывая то, что я сделал с Ноем.

– Да, но я – не ты.

– Нет-нет, ты совсем не я.

Он говорит все тише и затем замолкает на весь остаток пути. Мне тоже нечего ему сказать.

Наконец, мы въезжаем в кампус, и Хардин паркуется в самом дальнем от моей комнаты углу. Когда я тянусь к ручке двери, его рука снова касается моего бедра.

– Ты не хочешь поблагодарить меня? – улыбается он, но я качаю головой.

– Спасибо за поездку, – с сарказмом говорю я. – Поспеши назад к Молли, она заждалась, – вполголоса добавляю я, вылезая.

Надеюсь, он меня не расслышал, не знаю даже, зачем я это сказала.

– Да… я так и сделаю. Она довольно веселая, когда пьяная, – говорит Хардин с ухмылкой.

Пытаясь скрыть, что его слова были для меня, как удар под дых, наклоняюсь и смотрю на него через боковое стекло.

– Да, не сомневаюсь. Ной скоро придет, кстати, – вру я, глядя в его узкие глаза.

– Ной? – Хардин внимательно изучает ногти, наверное, пытаясь скрыть волнение.

– Да, пока.

С улыбкой поворачиваюсь и ухожу.

Слышу, как он выходит из машины, закрывая дверь.

– Погоди! – говорит он, и я оборачиваюсь. – Мне показалось, хм, ты что-то уронила.

Он краснеет, явно врет. Интересно знать, что он хотел сказать, но надо идти.

– Пока, Хардин.

Слова значат больше, чем я хотела. Я не оглядываюсь назад узнать, идет ли он за мной, потому что я и так знаю, что нет.

Первым делом разуваюсь на входе и дальше иду босиком. В комнате переодеваюсь в пижаму и звоню Ною. Он отвечает со второго раза.

– Привет.

Говорю неожиданно громко. Это же Ной, почему я так нервничаю?

– Привет, Тесса, как прошел твой день? – спрашивает он тихо.

Он отвечает так, будто ничего не произошло. Вздыхаю с облегчением.

– Хорошо, правда, я весь день просидела дома. А ты чем занимаешься?

Я намеренно не рассказываю про ужин со Стеф и всеми остальными, включая Хардина. Это не вписывается в концепцию покаяния.

– Я только что вышел с тренировки. Думаю, сегодня буду заниматься, завтра надо еще помочь новым соседям срубить дерево.

Он всегда всем помогает. Он для меня слишком хорош.

– Я тоже сегодня только занималась.

– Я хотел бы, чтоб мы учились вместе, – говорит он, и я улыбаюсь, обирая катышки с носков.

– Правда?

– Конечно, Тесса. Я все еще люблю тебя и очень скучаю. Но я должен знать, что подобное никогда не повторится. Я попробую забыть об этом, но ты не должна больше с ним общаться, – говорит он, избегая называть его по имени.

– Конечно, я клянусь, я люблю тебя!

Внутренне я понимаю, что мое отчаянное желание, чтобы Ной простил меня, вызвано только тем, что я не хочу оставаться в полном одиночестве и продолжаю тайно мечтать о Хардине, но отгоняю эти мысли.

После взаимных «я тебя люблю» Ной соглашается сопровождать меня на студенческий костер в выходные, и мы разъединяемся. Ищу сайты ближайших автосалонов; к счастью, есть много подержанных автомобилей для студентов. Переписав адреса, я роюсь в сумочке Стеф, нахожу салфетки и стираю всю косметику. Мне не нравится этот процесс, неприятный и обязательный, уже одно это заставляет меня не использовать макияж, как бы красиво это ни выглядело.

Я достаю тетрадки и книжки, погружаюсь в учебу. Делаю задания на следующую неделю. Мне нравится, когда все сделано на неделю вперед, не получится, что я отстану. Но в мыслях возвращаюсь к Хардину и его капризному характеру и часто отвлекаюсь от эссе, которое должна написать. Я говорила с Ноем всего два часа назад, а кажется, что прошло все четыре.

Решаю посмотреть перед сном кино и ставлю «Клятву», хотя смотрела ее уже несколько раз. Через десять минут слышу из коридора чью-то ругань. Прибавив громкость на ноутбуке, стараюсь не обращать внимания на шум; сейчас пятница, и в общежитии много пьяных студентов. Через несколько минут опять слышу мужской голос, ругательства, но теперь к мужскому голосу присоединяется женский. Мужской громче, и я узнаю акцент. Хардин.