На тропинке показался sicario Фамилиа, и Мардер снял его с первого выстрела, потом еще одного и еще. Новые не появлялись, и он подумал, что теперь они попробуют прорваться через лес другим путем – это все-таки непроходимые джунгли, хотя… но нет, они сделали еще одну попытку, выбежали целой группой. Мардер подстрелил двоих, но остальные попрятались в проходах между домами colonia. Он физически не мог стрелять с такой скоростью – еще одно доказательство того, что пулемет не дураки придумали. Мардер уже хотел слезть со своего насеста, но поймал в прицеле какое-то движение и застыл.

По тропинке шагал Скелли – неторопливо, словно на прогулку вышел. Из оружия при нем был только пистолет. Он поднял глаза, будто знал, что его держат в перекрестии прицела, и не придавал этому значения, а потом проследовал за sicarios и скрылся между домами.

Ну что ж, неудивительно, что Скелли перекинулся к Ла Фамилиа. Куда еще ему было податься? А решающим аргументом в переговорах стали «РПГ» из того самого контейнера, которые он благополучно приберег. Мардер понял, что бессмысленно ненавидеть его за предательство. Пепа права. Скелли не обычный человек, он похож на стихию – такой же смертоносный и чуждый морали, как ураган.

Мардер снова приметил какое-то движение. На плоскую крышу одного из домов забрался человек и встал так, чтобы его не было видно из-за бруствера на крыше. В руках он держал базуку. Мардер успел крикнуть: «Ложись!», потом ракета стартовала, и в следующую секунду башенка с оборудованием разлетелась на куски.

Он подстрелил бандита и сполз на террасу. Очевидно, базука была не одна, поскольку почти сразу только что покинутая им башенка взорвалась столбом пыли, во все стороны брызнули осколки камней и черепицы. Повсюду лежали раненые – стонали и плакали, звали матерей, кто-то совсем затих. Мардер отбросил винтовку и стал помогать переносить раненых в лазарет. Каждые несколько минут дом сотрясал взрыв очередной ракеты или одной из самодельных мин, заложенных силами обороны.

Во время последнего рейса в лазарет воздух прорезал жуткий крик, точно вопила банши [161] , – это Ампаро стояла на коленях над почерневшим окровавленным телом своего сыночка, и безутешное горе обезобразило ее приятное умное лицо. Она трясла труп, била по обмякшим щекам и испускала вопль за воплем, пока другие женщины ее не увели.

Мардер отыскал взглядом отца Сантану и подождал, пока тот закончит помазание умирающего – человека по фамилии Энрикес, который делал из стекла маленьких блестящих зверюшек. Когда священник поднял глаза, Мардер сказал:

– Идемте со мной. Я хочу кое о чем вас попросить.

Они отошли в угол. Мардер вгляделся в лицо отца Сантаны. Кожу и черные как смоль волосы священника припорошила пыль от штукатурки. На его воротнике-колоратке виднелись пятна крови. У него был вид испуганного человека, который отчаянно храбрится. Мардер подумал, что мексиканец напоминает Скелли в пылу сражения, и это еще больше убедило его в том, что священнику можно доверять.

– Рад видеть вас здесь, святой отец. Как вы пробрались к нам?

– Я приехал еще до нового штурма. Тамплиеры обрадовались мне. У них много умирающих, и они не возражали, чтобы я помог и вам.

– Что ж, хорошо, что вы здесь. Послушайте, святой отец, так больше нельзя. Вторичные позиции подавляют одну за другой, у людей кончаются пули. С таким количеством боеприпасов мы сможем удерживать дом лишь несколько часов, не дольше. Прошу вас выйти к ним и договориться о перемирии.

– О чем вы? Если они и так победят, то что вы можете им предложить?

– Себя. Куэльо я нужен живым. Ему захочется помучить меня, выставить мое тело у всех на виду с назидательной надписью – как предупреждение всем, кто вздумает ему перечить. Если он не согласится, скажите, что мы будем стоять насмерть. Ему придется вычищать дом комната за комнатой. У нас еще предостаточно АСДТ [162] . Он потеряет сотни людей и так ослабнет, что его сможет прижать какой-нибудь другой картель или jefe. Кроме того, скажите ему, что я готов официально передать ему права на всю мою собственность.

– В самом деле? А я слышал, вы учредили ejido.

– Верно, только jefe про это не знает. Я могу подписать любой документ, но по мексиканским законам он не будет иметь силы. Так мы выиграем время, отец. Когда Пепа опубликует свой репортаж, общество станет требовать вмешательства военных. Все люди Куэльо сейчас на острове. Их возьмут одним махом.

– Но вас убьют. Вас будут пытать.

– Возможно. Но как говорят у нас, фелисистов, победа или смерть. И да, они могут ведь и вас застрелить. Ну так что, возьметесь?

Священник звучно сглотнул, кадык его дернулся. Затем он широко улыбнулся.

– Может, оба станем святыми. Сан Мигель и Сан Рикардо Мичоаканские – навеки вместе, как Перпетуя и Фелицитата [163] . Знаете, я вот давно гадаю – не предрасполагает ли сама фамилия «Мардер» к мученичеству? Не кроется ли в ней некий потайной смысл?

– Нет, никакого отношения к мученичеству моя фамилия не имеет. По-немецки «мардер» означает «куница» – это такой крупный хорек. Проныра. Если задуматься, мне это больше подходит.