Слаба Богу, или каким-то там гормонам, делающим женщин такими покладистыми после хорошего секса, потому как это все, что потребовалось для ее согласия. А! ...еще блинчики.

Глава 4

После наших блинчиков (и неприличного количества сиропа на самых интересных частях тела), Ливви сообщила мне, что ей нужно отправляться домой и готовиться к работе. И хотя я был и не слишком рад этому, но решил быть понимающим, и позволить ей некоторое чувство нормальной жизни.

У нас было много секса и еще больше, чем я думал, разговоров, но между нами до сих пор оставалась масса неразрешенных вопросов. Ради нас с Ливви я отменил все свои запланированные дела, а она даже не разрешила мне отвезти себя домой.

– Я возьму такси. Дома я буду в спешке собираться на работу, и мне станет не по себе за то, что не получится уделить тебе должного внимания.

Она улыбнулась мне, надевая свою обувь.

– Может, позвонить тебе после работы? Но так как сегодня понедельник, это будет почти в полночь.

Я все еще оставался в постели, голышом, в надежде, что мой безмолвный протест одежде, после нашего совместного душа, вдохновит ее составить мне компанию, но это не сработало. Ливви все еще ничего не сказала о моем откровении, и это нервировало меня больше, чем хотелось признать.

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты меня оставляешь. Ты же знаешь, что без тебя период моего бодрствования ничем хорошим не закончится.

Ливви снова улыбнулась мне и направилась к кровати. Наклонившись, она поцеловала меня в щеку.

– Я тебе доверяю.

И пошла прочь до того, как я смог затащить ее обратно в постель.

– На тебе нет нижнего белья, - поддразнил я.

Последнее, что я хотел - чтобы она попала в переплет с каким-нибудь таксистом.

– Думаю, шансы на мое похищение дважды за жизнь ничтожно малы. Ты так не считаешь?

Ее тон подразумевал сарказм, но в этих словах присутствовала резкость, отдающая обидой. Я заставил себя улыбнуться, хотя единственное, чего мне хотелось - это сказать Ливви, насколько я устал отбиваться от ее дерьма. Я знаю, что заслужил это. Заслужил больше, нежели она меня упрекала. Просто не в моей натуре было позволять людям бить меня, когда я и так находился в лежачем положении.

– Думаю, ты права. Если позвонишь, я буду в номере.

Скатившись с кровати, я поцеловал ее в макушку, направился в ванную, чтобы отлить... и услышал, как закрылась входная дверь.

Находясь вдали от Ливви, я старался себя чем-нибудь занять. Я почитал книгу. Вернул Ламборгини в салон. Поел. Посмотрел местные и международные новости. Но, вопреки моим стараниям, все мысли так или иначе снова возвращались к Ливви. Я думал о прошлой ночи и о ее поспешном утреннем уходе. Некоторые воспоминания вызывали у меня улыбку, другие же оставляли в чрезмерной настороженности.

Квартира Ливви находилась рядом с местом ее учебы, поэтому я исследовал университетский двор наряду со всем районом. Уровень преступности в нем оказался сравнительно низким. Интернет не пестрил заголовками историй о сексуальных нападениях, произошедших в ее университете. Однако, я сомневался, что ЕУБ охотно поделится такого рода информацией, поэтому сделал себе мысленную пометку, чуть позже провести свое собственное расследование.

Ливви была склонна доверять людям.

Я выполнил свой долг, тщательно проверив ее район и соседей. Мужчина, живущий напротив Ливви, год назад был арестован за домашнее насилие, но с тех пор никаких проблем не учинял. И сейчас он проживал с некой студенткой. Я решил присматривать за ним.

Около половины одиннадцатого вечера я принял душ и выпил шампанское, доставленное в номер часом позже. К полуночи, я был весь в ожидании телефонного звонка. С каждой проходящей минутой, я осознавал, что бьющееся во мне сердце было живым и здоровым. Оно расцветало, смакуя вкус нового вида мучения - надежды.

Прошло очень много времени, с тех пор, как я позволял себе испытывать подобное чувство. Мое сердце наслаждалось им, в то время, как мои прошлые воспоминания твердили о его опасности. Надежда и страх - оборотные стороны одной монеты. Во мне бурлил страх потерять Ливви, и надежда, что я мог быть именно тем мужчиной, который ей нужен. Я не знал, что из этого было хуже.

До встречи с ней, я проиграл в голове всевозможные варианты развития событий, но ее пассивно-агрессивное поведение по отношению ко мне среди них не значилось.

Мой разум больше ориентирован на непосредственное решение задачи. Злишься на меня? Накричи. Или ударь, если уж на то пошло. Только, пожалуйста, не нужно мне мило улыбаться, и вести себя так, словно все хорошо, а затем оставлять меня с разрушенными надеждами. И пока вы не успели мне возразить - да - я понимаю, насколько чертовски ироничны мои слова. Я сам неоднократно применял на Ливви манипулятивные техники, но это не значит, что мне нравится находиться по ту сторону их воздействия. Ни одному мужчине это не нравится.