– Я знаю, о чем был фильм, Руби. Я его поняла. Но моепонимание заключается в том, что Кубрик был так увлечен изображением антиутопического будущего, что не успел вложить идею для основной аудитории. Студенты кинематографических заведений и творческие люди не всегда склонны к насилию. Эта идея ничего нового для них не несет. А среднестатистическому зрителю нужно сунуть правду в лицо, иначе он ни хрена не поймет. Почему ты думаешь, Мелу Гибсону так хорошо удалась его картина Страсти Христовы? Он, словно молотом, долбанул людей чувством стыда прямо по лицу.

– К черту Мела Гибсона!
– вмешалась Клаудия, - и мне плевать, даже если он талантлив. Он - лицемерная задница, и последний человек, который имеет право снимать фильм про Иисуса.

Рубио погладил свою девушку по руке.

– Не нужно кипятиться, Клаудиа. Мы просто обсуждаем.

Рубио посмотрел на меня.

– А что ты скажешь, Джеймс? Тебе нравится Кубрик?

Это был первый раз, когда кто-то назвал меня моим настоящим именем. Оно было таким простым, и не таило в себе значений ' пес' или ' верный ученик'. Это было просто имя. Нормальное имя для нормального человека.

– Эм, я никогда не смотрел этот фильм, и не совсем понимаю, кто такой Кубрик. Но на прошлой неделе мы смотрели Гарри Поттера. И он мне понравился.

Улыбнувшись, я отпил немного сангрии. Все покатились со смеху, и Ливви прильнула ко мне, чтобы подарить еще один быстрый поцелуй.

– Прости, Секси. Порой мы варимся в нашем сумасшествии, забывая о других людях. Давайте сменим тему.

– Я не возражаю. Мне нравится слушать, о чем ты думаешь. Я слежу за разговором, и лично мне хочется верить, что человек может измениться в лучшую сторону. Но я считаю, что Рубио тоже прав - у человека должна быть причина для изменений. Он должен верить, что если он изменится, его жизнь станет лучше. Иначе, ему оно не выгодно. Насилие необходимо, если ты живешь в мире насилия.

Мое сердце грохотало. Выражение лица Рубио стало кислым.

– Я никогда не говорил, что насилие необходимо. Я говорил, что его слишком много, и нам надо найти способ обращаться с ним, как с социальной болезнью.

– Этого никогда не произойдет. Даже цветы убивают, Рубио. А человеческое существо куда несовершеннее цветов. Мы все поступаем так, как по нашим ощущениям, мы должны поступать. И если это означает убивать... то так тому и быть. Выживание...

– Это самое важное, - закончила Ливви.

Ее лицо стало грустным. Отложив свою вилку, она встала.

– Этот разговор навеял на меня скуку. Давайте еще поиграем в Rock Band.

Ливви улыбнулась, но улыбка не коснулось ее глаз. Я хорошо знал это выражение и жалел, что вообще открыл свой дурацкий рот.

Мы играли на Play Station еще несколько часов. Я успел подружиться с гитарой, и даже остался собою доволен. Я многое узнал об Америке и американцах, их поп-культуре, но никогда не играл в видео-игры. Это оказалось настолько увлекательным, что на следующий день я решил обзавестись такой же Play Station.

Позже, решив взять с собой больше, чем им полагалось еды, Клаудия и Рубио отправились домой. На прощание они обняли меня - да, оба - и я подумал, что это было несколько странно. Хотя, я с этим смирился. Я мог бы обниматься... наверное. Нет, все же, это странно.

– Если бы мы находились в Штатах, завтра ты купил бы приставку с хорошей скидкой. Жалко, что в Испании не празднуют Черную Пятницу, - сказала Ливви, повернувшись к крану, и начав споласкивать посуду.

– А это что еще за фигня?
– спросил я, открывая посудомоечную машину.

– Это святая традиция, когда тысячи продавцов устанавливают свои торговые палатки вне магазинов, и травмируют психику своим соседям самыми низкими ценами на PlayStation и iPad. Раньше я ходила туда со своей мамой.

Она пожала плечами.

– Думаю, я просто закажу еще одну приставку. Если, конечно, ты не сочтешь более романтичным тот факт, что своей игрой я буду травмировать психику твоимсоседям?
– улыбнулся я.

Ливви рассмеялась.

– Хммм... возможно. Давай посмотрим, кто станет жаловаться на громкую рок-музыку.

Она стукнула меня своим плечом.

– Сегодня ты был молодцом. Думаю, мои друзья в тебя немного влюбились.

Я почувствовал незнакомое покалывание в груди.

– Я старался и сделал все от меня зависящее. Они кажутся неплохими. Клаудия слишком дружелюбна, и я не понимаю, как Рубио передвигается в своих узких джинсах, но очевидно, они тебя любят. Тебе очень повезло, Котенок.

Я сделал паузу.

– Кажется, у тебя нет недостатка в любящих тебя людях.

Ливви мыла кастрюлю, не встречаясь со мной взглядом.