Оба этих местоположения гравитационно стабильны. Объект, помещенный в одну из этих точек, может там оставаться, кружа по орбите вместе с Юпитером. Природа давным-давно это обнаружила и поместила там группу, известную как «троянские астероиды». Математик Лагранж еще в восемнадцатом столетии доказал существование подобных стабильных точек. Гораздо позже люди нашли способ туда добраться.

А Милли Ву прибыла на юпитерианскую станцию Л-4 совсем уж недавно. Она отправилась туда на корабле, делающем экономичные 0,2 земного «жэ» и провела в полете две недели — время достаточно долгое, чтобы испытать все возможные тревоги по поводу адекватности своих талантов, и в то же время недостаточно долгое, чтобы узнать все, что, по мнению самой Милли, ей требовалось знать о проекте «Аргус». Теперь, через шесть суток после прибытия, Милли сидела на своем первом отчетном собрании и прикидывала, когда же наконец ее желудок приспособится к окружающей среде с микрогравитацией.

Хорошие новости заключались в том, что от нее пока что никаких действий и не ожидали.

— Просто сиди подальше и держись потише, — посоветовала Милли ее наставница Ханна Краусс. — Разумеется, ответь на прямой вопрос, если Людоед к тебе с таковым обратится. Но я сомневаюсь, что он обратится. ДБ склонен больше говорить, чем слушать.

«Людоед». Лет двадцати четырех, Ханна была всего года на два старше Милли. Живая и привлекательная, она обладала дикой копной темных кудряшек, стройной фигуркой и необычайно подвижным лицом, которое могло за предельно короткий срок принять уйму разных выражений. Когда Ханна сказала «Людоед», вся ее наружность вдруг странным образом стала изображать угрозу и злонамеренность. Милли еще на Ганимеде наслушалась о Джеке Бестоне всяких гадостей. Но неужели он и впрямь мог быть таким Людоедом, каким его малевали?

Милли посмотрела внимательно и решила, что очень даже мог. В данный момент ДБ, Джек Бестон, стоял прямо перед группой. Высокий, рыжеволосый и тощий как жердь. Впрочем, не столь уж скверная внешность. Милли всегда нравились тощие парни. Но выражение его лица разом аннулировало всякую возможную привлекательность. Людоед злобно сверкал глазами на всех и вся еще раньше, чем кто-то успевал хоть слово сказать. Это заставило Милли задуматься о том, какого черта она пробивалась через все эти ужасающие тесты по криптоанализу и распознаванию образов, пройти которые требовалось, чтобы сюда попасть. Неужели она так страстно желала стать частью проекта «Аргус»?

Милли хорошенько подумала и решила, что желала. Если кто-то собирался вступить в контакт с внеземным разумом, Милли хотелось быть в первом ряду. Но в данный момент она была вполне счастлива следовать совету Ханны Краусс — сидеть подальше и держаться потише. Милли оглядела лишенное окон помещение. Меблировка самая минимальная. Двадцать один человек — семь мужчин, четырнадцать женщин; три пустых сиденья в ее ряду. «Сиди тихо как мышка, — сказала она себе, — и постарайся стать невидимой». На коленях у Милли лежала записная табличка, где она могла делать сжатые постлогические заметки на предмет того, что требовало запоминания.

— Вы уже слышали чушь, которую несут СМИ. — Джек Бестон не сделал никаких предварительных замечаний. — Невод должен будет связать концы с концами и решить все проблемы в Солнечной системе. Я понимаю это с точностью до наоборот. Когда Невод наконец заработает — а это случится менее, чем через сутки, — никто уже не будет в безопасности. Ни у кого уже не будет секретов. Люди станут использовать Невод, чтобы бродить по всей системе и совать свои длинные носы во все те места, куда у них нет никакого права их совать. Мы этого потерпеть не можем. Мне нужен обзор текущего положения дел относительно экранирования информации по проекту «Аргус». Друзь?

Коротышка с морщинистой физиономией и бритым скальпом тут же вскочил.

— Все входящие сигналы поступают из открытого космоса, и с этим мы ничего поделать не можем. Любой индивид с соответствующей принимающей аппаратурой сможет получить в точности то же самое. Но насколько мы знаем, никто в Солнечной системе не располагает нашей чувствительностью, а также нашим детектором модулированного нейтринного пучка. Кроме... — Тут Друзь замялся.

— Кроме Ублюдка. — Бестон нахмурился. — Его «Цербер» работает с другими мишенями и другим набором нейтринных энергий, но его оборудование не хуже нашего. Итак, о безопасности входящих сигналов тревожиться смысла нет. Как насчет всего остального?

— Мы предполагаем использовать компьютерные возможности Невода исключительно для обработки исходных данных и для первого частотного сканирования. Там мы много не отдадим, даже если кто-то отслеживает всю нашу подачу. Это все, что Невод для нас сделает. Наши секретные криптопрограммы и результаты работы будут полностью заэкранированы, так что никакой электромагнитный сигнал любого рода выйти наружу не сможет. Если мы обнаружим сигнал СЕТИ...

— Когда мы обнаружим сигнал СЕТИ...

— Да, безусловно. Когда мы обнаружим сигнал СЕТИ, все переключится с поиска на анализ. Тогда нам придется сделать выбор. Если мы используем Невод для расшифровки, мы теряем секретность. Если мы не используем Невод и остаемся заэкранированными, мы ограничиваем наши компьютерные возможности.

— Это не ваша компетенция. Когда придет время, я приму соответствующее решение. А вы просто позаботьтесь о том, чтобы у меня была копия технических условий по экранированию. — Бестон повернулся к женщине всего в паре кресел от Милли. — Зеттер. Есть успехи?

У женщины была тонкая лисья мордочка с острым носиком. Должно быть, она прибыла с опозданием, причем очень тихо, поскольку Милли по прибытии внимательно изучила всех, находившихся в помещении.

Зеттер — имя? фамилия? — даже и не подумала встать, а лишь медленно, как-то по-змеиному покачала головой. Милли при этом был представлен только ее профиль.