Но все они — раз! — и стали, как говорят западные «голоса», на двести с лишним миллиардов «баксов» беднее. Что же случилось?

А случилось страшное. Наверное, даже самое страшное из того, что могло случиться. Эти граждане России (и одновременно, наверное, других, более «цивилизованных» стран) привыкли считать, что они богаты, знатны, уважаемы и почти «держат Бога за бороду».

Но всё их богатство было «считанным» — то есть основывалось на оценке рыночной капитализации принадлежащего им имущества: акций и других ценных бумаг, недвижимости и так далее. Собственно деньги, тем более — деньги наличные, «кэш» — как правило, составляли ничтожную долю «олигархических» активов.

Пока мировые и российские фондовые индексы поднимались, а недвижимость дорожала, наши «олигархи» вроде бы прирастали и числом, и богатством. Более того, под залог своего вроде бы немеряного имущества многие из них активно кредитовались и перекредитовывались в западных банках, где таким клиентам всегда несказанно рады.

Ну, скажем, нужно условному олигарху построить себе условную яхту условной стоимостью 134 млн. долларов, а на руках, вот здесь и сейчас, такой суммы случайно не оказалось — что, он будет свои акции продавать, или от дворца какого-нибудь надоевшего откажется? Да никогда в жизни! Он «перехватит» кредит на нужную сумму, а потом из дивидендов своих за него расплатится. Или из нового кредита. На специальных и льготных условиях для vip-клиентов…

Если недвижимость и акции постоянно растут в цене — зачем же резать курочек, несущих золотые яички?

А теперь смотрим, что получается, когда процесс пошел в обратную сторону, то есть фондовые рынки падают, а недвижимость обесценивается.

Получается, что вчера условный российский «олигарх» обладал состоянием в 10 миллиардов долларов, сегодня он «стоит» уже 3–4 миллиарда, а завтра, глядишь, и миллиардером перестанет быть. А как там, с легкой руки одного из «новых русских», говорится: «У кого нет миллиарда, может идти…» Ну, не будем уточнять, куда именно. Хотя вся его собственность по-прежнему при нём, но оценка этой собственности уже совсем другая. И прежде всего это сказывается на получении новых кредитов. Их нашему «олигарху» или перестают давать вообще, или начинают давать совсем на иных условиях.

Что он будет делать в такой ситуации? Он ведь — не предприниматель, который кровно заинтересован в принадлежащем ему производстве. Он ведь — «олигарх», который был, есть и будет заинтересован именно и только в «бабле».

Он рано или поздно начнёт «выходить в кэш», продавая «свою» собственность, пока та «еще чего-то стоит». Тем более, что в условиях глобального финансового кризиса совокупный мировой спрос, до того подогретый дешевыми кредитами, резко сжимается, производство товаров и услуг падает, а следовательно — сокращается потребность в сырье и падают цены на него. А почти все наши «олигархи» — как раз или «сырьевики», или торговцы, которые использовали выгодную конъюнктуру. Ни Фордов, ни Гейтсов, которые создали или хотя бы внедрили в производство что-то инновационно-прорывное, среди них как не было, так и нет. «Родимые пятна приватизации», так сказать…

Вот они и будут избавляться от своих «заводов, газет, пароходов» по принципу: даром досталось — недорого продадим. А судьи, то есть покупатели, этой бывшей всенародной собственности — кто?

Вариантов здесь всего два: поскольку грабительскими «рыночными реформами» 90-х подавляющее большинство населения нашей страны было лишено личных накоплений и поставлено на грань выживания, поскольку в ходе путинской «стабилизации» принципиального изменения этой ситуации не произошло, «олигархическую» собственность может выкупить либо государство («мягкая» национализация), либо транснациональные корпорации (ТНК). Как говорится, со всеми вытекающими.

Мораль? Она проста. «Всемогущая и справедливая рука рынка», «эффективный частный собственник» и другие либеральные мифологемы должны быть выброшены на свалку. А носители оной, как еще раз выяснилось, смертельно опасной для страны и общества заразы — как минимум, помещены в карантин.

Хотя они, конечно, уверены в обратном: в собственной полноценности и перспективности. И «мирным путём» убедить их в обратном, к сожалению, не получится. Они, кстати, тоже это понимают — не зря снова подняли тему «чёрного октября» 1993 года как своё победное знамя…

Итоги и перспективы

В принципе, глобальный финансово-экономический кризис объективно должен был сыграть на руку России. Та система мировых отношений, которая была выстроена после уничтожения СССР, рушится, а значит — наши внешнеполитические «партнеры», если принять нынешнюю кремлевскую терминологию, в значительной степени слабеют.

Однако этой относительно благоприятной конъюнктурой еще нужно уметь воспользоваться. А любые новые «окна возможностей» неизбежно сопряжены с новыми «окнами риска». Соблазн сохранить в силе либерально-монетаристскую линию Чубайса-Кудрина в верхних, кремлёвских эшелонах российской «властной вертикали» чрезвычайно велик. Однако падение мировых цен на сырьё и энергоносители настолько велико, что сохранить прежний modus vivendi можно будет только на очень краткое время и очень дорогой ценой.

Имеется в виду не только то обстоятельство, что средств бывшего российского Стабфонда хватит на «прожор» в лучшем случае лишь до 2011 года. Но и — прежде всего! — то обстоятельство, что гигантские финансовые жертвы, которых сегодня требуют от России Соединенные Штаты и аффилированные с ними международные институты, типа МВФ, Всемирного банка, «Большой восьмерки» и т. п. — совершенно бессмысленны с точки зрения национальных интересов нашей страны. Америка сегодня пытается провести в жизнь хорошо известные лагерные принципы: «Сначала мы съедим ваше, а потом — каждый своё» и «Умри ты сегодня, а я завтра». Надо ли помогать в этом американскому «глобальному пахану»? Наши финансовые и политические власти считают, что надо — разве только под шумок урвать кое-что и для себя лично. Условно говоря, отдать сотни миллиардов, чтобы выиграть миллиард-другой. Никакого изменения этой самоубийственной финансовой политики от Кудрина и Ко ждать не приходится. Даже признавая очевидное — крах мировой долларовой системы, саму возможность которого они совсем недавно категорически отрицали, отечественные либерал-монетаристы делают практически то же самое, что делали всегда: «стерилизуют» отечественные финансовые активы в интересах своих американских контрагентов, продолжая вкладываться в их ценные бумаги: как корпоративные, так и государственные.