Шрифт:
Губернатор ничего не отвечал. Создавалось впечатление, что эта блистательная перспектива не особенно радовала его.
ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ
3 сентября 1814 года. Пьер Лафит все еще прикован к стене тюремной камеры в Новом Орлеане. В этот день перед Баратарией появляется бриг под флагом британского королевского флота. Корсары не успевают поднять тревогу, как «англичанин» стреляет в упор из орудия по флибустьерскому паруснику у входа в бухту. Получив пробоину в корпусе, парусник садится на мелководье. А «англичанин» спокойно отходит на три кабельтовых от берега, вне пределов досягаемости батареи. Он словно бы ожидает чего-то.
От берега отваливает шлюпка – Жан Лафит направляется к необычному визитеру. Бриг спускает на воду ялик под парламентерским флагом. Обе лодки сходятся вплотную. Англичане подают голос первыми:
– Где мистер Лафит?
– На берегу.
Жан Лафит отвечает решительно, не задумываясь ни секунды.
– У нас для него пакет.
– Передайте мне.
Англичанин отдает пакет с наказом вручить его адресату в собственные руки.
– Не беспокойтесь. Впрочем, если угодно, можете убедиться сами, что пакет доставлен по назначению. Прошу следовать за мной.
Англичане гребут к берегу. Когда до него остается метров пятьдесят, глава баратарийцев сообщает:
– Жан Лафит – это я. Буду иметь честь принять вас в своем доме.
На острове англичан тут же окружила вопящая, разъяренная толпа. Похоже по всему, баратарийцам не пришелся по нраву выстрел из пушки: подобное начало не предвещает хорошего знакомства. Если бы не решительность боса, гостям было бы несдобровать.
«Нас ждал весьма изысканный прием у мистера Лафита», – писали они затем в отчете. Хозяин жил на затерянном среди болот и проток песчаном острове на широкую ногу. Были поданы великолепные французские вина. Мы забыли упомянуть, что гостями в тот день были командовавший бригом капитан первого ранга Локкайер, имевший при себе в качестве переводчика пехотного капитана Маквильямса. На врученном Жану Лафиту пакете значился написанный по-французски адрес: «Месье Ла Фиту, командующему Баратарией, либо персоне, возглавляющей флибустьеров на острове Большая Земля, что у побережья Луизианы».
– Пакет, – сказал Локкайер через переводчика, – направлен вам командующим войсками ее величества во Флориде генералом Николсом. Не угодно ли вскрыть его и ознакомиться с вложенной корреспонденцией?
Лафит вытащил первое письмо, распечатал его и мельком взглянул на текст.
– Он написан по-английски.
С начала разговора Жан делал вид, что не понимает ни слова на этом языке. Он протянул письмо переводчику, и тот начал читать:
«Ставка в Пенсаколе, 31 августа 1814 года. Сэр, я прибыл во Флориду с намерением начать военные действия против единственного врага Англии. Как вам известно, Франция и Англия вновь стали дружественными державами...»
Для уяснения последующих событий напомним, что война между Соединенными Штатами и Англией тянулась уже почти полтора года. Англичане разработали стратегический план захвата богатой Луизианы; первым объектом нападения должен был стать город Мобил. Опытный Николс высадился во Флориде, принадлежавшей в то время испанцам. Испанский губернатор наотрез отказался сотрудничать с англичанами, но это не смутило Николса. Он решил прощупать настроение жителей Флориды и Луизианы по отношению к американцам и нанять лоцманов, хорошо знающих побережье. Его письмо Жану Лафиту преследовало именно эти цели.
Николс предлагал Лафиту и его «храбрым сподвижникам» поступить на службу британской короне. За это главе баратарийцев был обещан чин капитана первого ранга. А после заключения мира всем участникам военных действий обещались земельные участки – в зависимости от их звания и заслуг.
Баратарийская флотилия должна была поступить в распоряжение британского командующего; в случае ущерба владельцам судов гарантировалась компенсация из английской казны.
«Ожидаю немалую пользу от нашего сотрудничества, – писал в заключение Николс. – Прошу вас не медлить с решением. Податель сего даст вам любые разъяснения касательно данного предприятия. В ожидании скорейшего ответа остаюсь ваш преданный слуга. Э. Николс, командующий войсками Ее Величества по Флориде».
Жан Лафит выслушал перевод с большим вниманием, не проронив ни слова. Когда капитан закончил чтение, он сделал знак слугам наполнить бокалы.
– Второй документ, – сказал Локкайер, – представляет собой обращение к населению Луизианы. Мы только что отпечатали его в Пенсаколе. Капитан Вильямс прочтет вам.
«Жители Луизианы! – начал декламировать переводчик. – Мы обращаемся к вам с призывом помочь освободить земли ваших предков из-под власти глупого и бесчестного правительства. Испанцы, французы, итальянцы и англичане! Я призываю вас принять участие в справедливом деле освобождения провинции от американских узурпаторов, после чего земли будут возвращены их законным владельцам...»
Далее следовал аналогичный призыв к жителям штата Кентукки, где уже шли военные действия. Лафит выслушал все с прежней невозмутимостью.
– Я вижу здесь еще один документ, – сказал он.
– Это уже не столь важно, – чуть замявшись, сказал Локкайер. – Протест капитана брига «Гермес» Генри Перси. Он жалуется на захват вашими людьми нескольких своих матросов. Прошу вас не обращать внимания на форму письма. Капитан Перси – старый морской волк, не привыкший к церемониям...
Жан Лафит все же попросил прочесть ему письмо. Тон его действительно был грубым и даже угрожающим. Желая разрядить неловкость, Локкайер осведомился, что Лафит думает о предложении генерала Николса.