Таня кивнула. «Я изображу, – подумала она. – Но ты еще не знаешь, какой сюрприз я приготовлю вам на экзамене. Я не рабыня и докажу это всем вам. Вы с Симе показали мне, как можно плюнуть в эти противные рожи. Уж я постараюсь».

– Не рассчитывай, что обманешь меня или сможешь обхитрить, – продолжала тем временем Аине. – Я опытнее и мудрее тебя. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это ждать и изучать танец. Поверь, это тебе еще пригодится. А на Симе не обращай внимания. Это естественно для девчонок.

– Что естественно? – встрепенулась Таня.

– Ревность, – усмехнулась Аине. – Уж больно ей понравился этот Антон. Бредит им. Влюбилась! Я же вижу. А Антон только о тебе и расспрашивает. Вот Симе и увидела в тебе соперницу.

– Вот как? – Таня была обескуражена. – Но я не…

– Не любишь Антона? – улыбнулась Аине. – Я знаю, ты мечтаешь об Арисе.

– Откуда вы знаете? – Таня густо покраснела.

– Скопец, который присматривает за тобой, говорил, что ты шептала его имя во сне.

Таня почувствовала, что ее уши пылают огнем.

– Мне снилось…

– Что прекрасный воин в сияющих латах спасает тебя из заточения, – снова улыбнулась Аине. – Обычное дело, когда влюбляешься. Ну что же, могу тебя лишь поздравить с хорошим выбором… и пожалеть за то же. Арис – сильный мужчина, страшный в бою и, как говорят, не менее великолепный в постели. Но он совершенно не способен стать хорошим мужем. Кроме того, он один из небожителей – ритер. Тебе до него не долететь… если, конечно, сама не заберешься на небо. А если он не увидит в тебе ровню, то в лучшем случае разок одарит тебя своим семенем и исчезнет навсегда. Просто забудет. Выдержишь ли ты это? Боюсь, что эта любовь принесет тебе много страданий. Но, как говорят, сердцу не прикажешь. Воля твоя. По крайней мере, я могу порадоваться, что у моей внучки нет такой опасной… и прекрасной соперницы, как ты. А сейчас можешь идти в свою комнату. Занятие закончено.

Таня встала, быстро переоделась в свою тунику и вместе с Аине вышла из зала. Наставница пропустила Таню в комнату и заперла за ней дверь. Переступив порог, девушка остановилась. Перед ней в скромной позе, молитвенно сложив ручки, стоял Чубенко. Увидев его, Таня вздрогнула.

– Ну, как прошло занятие? – как обычно, елейным голосом осведомился Чубенко. – Надеюсь, твоя учительница не была слишком строга?

– Владимир Гермогенович, почему вы сказали, что Рыбников погиб? – жестко спросила Таня.

Глаза у бывшего чиновника уплыли куда-то вверх и в сторону.

– Мне так приказал Леодр.

– Но могли же хоть шепнуть, – почти выкрикнула Таня. – Хоть дать понять, намекнуть.

– Тише, пожалуйста, тише, – забеспокоился Чубенко.

– Да к черту ваши «тише», – взорвалась Таня. – Я тут убиваюсь, руки на себя готова наложить, а вы молчите! Столько дней! Почему?!

– А что бы это изменило? – развел руками Чубенко.

– Как что?! – Таня даже задохнулась, не зная, что сказать в ответ. Несколько секунд она стояла в недоумении, а потом в ее голове молнией мелькнула мысль. – Но если Рыбников не погиб, если ребята ушли с ним… Почему вы остались? Вы предали их?!

– Нет, – отчаянно замотал головой Чубенко. – Какое предательство? Никого я не предавал. Просто мне надоели все эти ваши игры в благородство, – неожиданно взорвался он. – Ведете себя, как будто чище других. Жить другим не даете нормально.

– Ах ты, сволочь, – крикнула Таня и с кулаками бросилась на собеседника.

Тот взвизгнул, метнулся к стене, весь сжался. Таня успела только нанести ему несколько оплеух, показавшихся ей до обидного слабыми, когда в комнату ворвались две крепкие мужеподобные тетки, повалили ее и прижали к полу. Чубенко отскочил в сторону и вжался в угол.

Таня отчаянно билась и извивалась, придавленная охранницами, но сделать ничего не могла. Внезапно она прекратила сопротивление, а еще через несколько секунд разразилась хохотом. От удивления державшие ее женщины даже отпустили ее. Девушка села на полу, все еще хохоча.

– Да уж, жить как нормальный человек, – сквозь смех выдавила она. – Уж и правда, нормально и достойно. Кое-что отрезали и рабыню стеречь заставили. Вот умора! Холую – холуйская награда. Значит, есть все же на свете справедливость. Поделом вам, Владимир Гермогенович.

В комнату вошла Кимора. За ней в дверном проеме появилась Аине.

– Что за шум? – зашамкала старуха.

– Она бросилась на скопца, – показала на Таню одна из женщин, скрутивших Таню. – Кто-то сказал ей, что ее ритер жив. А она догадалась, что это Чуб ее продал. Мы подслушивали, как ты и велела, и ворвались, когда худое началось.

Кимора укоризненно посмотрела на танцовщицу.

– Благородная Аине, господин ведь просил.

– Я обещала не заговаривать об этом, но не обещала лгать, – надменно ответила ей танцовщица.