Большинство пассажиров Флитвинга составляли инженеры, у которых истек контракт на работу на других планетах, возвращавшиеся домой. Немногим из больших кораблей доводилось перевозить Звездных аристократов. Когда он приземлился на Лэндфолле, там шел дождь с пузырями, и он пошел по мокрым улицам к веранде городского общежития, где ему была уготована неожиданность. Его пассажирка оказалась молодой очаровательной женщиной. Он кивнул ей, скрестив, как полагается, руки на груди, и ощутил смущение и скованность. Он был аутсайдер, неполноценный, космический скиталец, а она — одна из тех, кому принадлежит Земля.

— Надеюсь, лодка не покажется вам слишком неудобной, Фриледи, — промямлил он, ненавидя себя за покорность тона.

Ему следовало сказать: — Ты, никчемная, безмозглая тварь, мы поддерживаем жизнь на Земле, и тебе надо на коленях благодарить нас за это. — Но вместо этого он еще раз поклонился, и помог ей погрузиться в тесную каюту.

— Я это выдержу, — рассмеялась она. Она была слишком молода, понял он, и еще не успела усвоить высокомерные манеры, свойственные ее классу. На ее волосах мелкими драгоценными камнями поблескивали капли иштарского тумана. Взгляд голубых глаз, устремленный на его смуглое лицо, был вполне дружелюбным.

Он рассчитал на компьютере орбиту для возвращения на Мардук.

— Это у нас займет двадцать четыре дня, Фриледи, — сказал он. — Надеюсь, вы не слишком торопитесь.

О, нет, — ответила она. — Я только хотела посмотреть на эту планету прежде, чем улететь.

— Он спросил себя, во сколько ей это обойдется, и почувствовал неясную досаду, что кто-то может выбрасывать деньги на обычный туризм, но лишь кивнул головой.

Вскоре они были в космосе. Он вышел из своего отгороженного занавеской отсека, поспав несколько часов, и застал ее уже на ногах, — она перелистывала книгу Муринна.

— Я здесь ничего не понимаю, — призналась она. — Он когда-нибудь использует слова, где меньше двадцати букв?

— Он очень заботился о точности, Фриледи, — пояснил Кенри, приступая к завтраку. Импульсивно он добавил: — Мне бы хотелось с ним познакомиться.

Она окинула взглядом библиотеку, на полках которой с обыкновенными книгами соседствовали микроиздания.

— Ваши люди, должно быть, много читают, не правда ли? — спросила она.

— А что еще делать в длительных путешествиях? — ответил Кенри. — Можно, конечно, заниматься каким-нибудь ремеслом и готовить товары на продажу, но все равно остается много времени для чтения.

— Меня удивляет, что у вас такие большие команды, — заметила она. — Вам, несомненно, не нужно столько народа, чтобы управлять кораблем.

— Конечно, Фриледи, — подтвердил он. — Между звездами корабль летит сам. Но когда мы прилетаем на новую планету, работы хватает на всех.

— Еще, наверное, дело в компании, — предположила она. — Вы же летаете с женами, детьми и друзьями.

— Да, Фриледи. — Его голос стал холодным. Какое ей до всего этого дело?

— Мне нравится ваш Таун, — заметила она. — Я туда раньше часто ходила. Он такой странный, старомодный. Это как будто кусочек из прошлого, который сохраняется веками.

Конечно, хотелось ему сказать, конечно, такие, как ты, приходят к нам поглазеть. Вы там шляетесь пьяные, подглядываете в наши дома, а когда мимо проходит старик, рассуждаете, какой перед вами смешной старый хрыч, даже не понижая голосов, а если торгуетесь в магазине, и продавец лишь старается получить с вас нормальную цену, думаете про себя, что мы, томми, зациклены на деньгах.

— О да, мы бываем очень рады, что вы навещаете нас, Фриледи.

Она, кажется, обиделась, и мало говорила в последующие часы. Через некоторое время она ушла к себе, в тот отсек, который он выделил для нее, и он услышал, как она играет на скрипке. Это была старинная мелодия, старше, чем сам звездный мир, и все же она казалась новой, нежной и искренней, заключая в себе все, что хорошо и дорого человеку. Он в точности не знал, что это за музыка… Потом она замолкла. Ему захотелось произвести на нее впечатление. У китов были свои мелодии. Он достал гитару, ударил по струнам и дал простор своему воображению. Потом он начал петь.