Помощник расхохотался, и по улыбке капитана я видел, что он сам доволен своей шуткой.

Капитан и помощник все еще от души хохотали, когда с мостика раздался дикий вопль и в тот же момент один из матросов, стоявших на руле, бросил штурвал, соскочил на палубу и прыгнул вниз в кубрик, как будто внезапно сошел с ума. В ту же секунду за ним последовал второй рулевой. Второй помощник, стоявший наверху на вахте, подхватил штурвал и крикнул капитану что-то, чего мы не могли разобрать.

— Что там за дьявольщина, черт вас всех побери? — взвыл тогда капитан, вне себя.

Помощник протянул руку к правому борту, но она у него так дрожала, что он показывал пальцем то на небо, то на дно океана, и мы никак не могли понять, в чем дело. Даже когда, наконец, он успокоился настолько, что стал показывать в одном направлении, мы все-таки ничего не были в состоянии разобрать, как вдруг из воды милях в двух от нас выскочило на несколько секунд нечто вроде громаднейшего телеграфного столба, затем опять нырнуло и поплыло прямо на наш пароход.

Сэм первый смог заговорить и, уже не теряя времени на заикание, быстро сказал, что сойдет вниз поискать этот кусочек хлеба, о котором ему говорили, и сбежал под палубу, прежде чем капитан или помощник успели его остановить.

Меньше, чем через полминуты на всем пароходе остались наверху только четыре человека, — капитан, его два помощника и я.

Второй помощник держал штурвал, капитан держал поручни борта, может быть боясь упасть, а первый помощник держал линь.

Это был один из самых умопомрачительных моментов, какие я когда-либо переживал в своей жизни.

— Не выстрелить ли в это чудовище из пушки? — проговорил капитан дрожащим голосом, переводя взгляд на маленькую сигнальную пушку, стоявшую у нас на баке.

— Лучше не возбуждать его против нас, — сказал помощник, покачивая головой.

— Интересно знать, пожирает ли оно людей? — произнес капитан. — Может быть оно и явилось за кем-нибудь из нас?

— На палубе сейчас не очень большой для него выбор, — ответил ему с многозначительным взглядом помощник.

— Это верно, — сказал задумчиво капитан. — Я сойду вниз и пошлю всех наверх. Мой долг, как капитана, покидать корабль последним, если есть к тому малейшая возможность.

Как он смог выслать их на палубу, это так и осталось для меня навсегда загадкой, но он их выслал. Он вообще круто обращался с людьми и в обычное время, а в тот момент, должно быть, здорово нажал на них. И они, вероятно, решили, что даже морская змея не будет хуже. Во всяком случае, вся палубная команда явилась наверх, и мы, сбившись в кучу, смотрели, как змея подплывает все ближе и ближе.

Чудовище находилось уже не больше, чем в ста ярдах от нас. Это было невыразимо отвратительное и самое страшное на вид создание, какое только можно было вообразить. Возьмите и смешайте все самые уродливые и безобразные существа на земле — горилл и тому подобное — и все-таки получится настоящий ангел по сравнению с тем, что мы видели. Оно держалось прямо за нашей кормой, не отставая от нас, и от времени до времени раскрывало свою пасть, так что мы могли видеть его глотку ярда на четыре в глубину.

— Она кажется настроенной довольно мирно, — прошептал через некоторое время старший помощник.

— Может быть, она не голодна, — сказал капитан. — Лучше не давать ей проголодаться. Попробуем бросить ей хлеба.

Кок отправился вниз, и принес оттуда с полдюжины хлебов. Один из лучших парней, собравшись с духом, перебросил их за борт и прежде чем вы успели бы сказать раз-два-три, змея подхватила их и затем начала на нас так смотреть, как будто ждала еще. Она подняла голову и подплыла к самому борту, совершенно таким же образом, как делают лебеди в пруду, когда вы их кормите, И продолжала эту игру, пока не слопала десять больших хлебов и громадный кусок свинины.

— Боюсь, что мы ее поощряем, — произнес капитан, глядя, как она плывет у борта с устремленным на нас глазом, величиной с хорошую тарелку.

— Может быть, она скоро уйдет, если мы не будем обращать на нее внимания, — сказал помощник. — Давайте будем делать вид, будто ее здесь нет.

Ладно! Мы делали такой вид настолько хорошо, насколько могли. Но все толпились с противоположной стороны, у левого борта, и каждый готов был нырнуть под палубу в любой момент. Однако, когда чудовище вытянуло свою шею над бортом, как будто выискивая что-нибудь, мы дали ему еще провизии. Мы думали, что если не дадим, то оно возьмет само, и возьмет, так сказать, не с той полки. Но, как и сказал помощник, это только поощряло змею, и долго еще после того, как стемнело, мы могли слышать, как она фыркает и плещется у нас за кормой.

Это, наконец, так начало действовать на наши нервы, что вахтенный помощник послал одного из нас разбудить капитана.

— Не думаю, что она причинит какой-нибудь вред, — произнес вышедший тогда наверх капитан, всматриваясь за борт и говоря таким тоном, будто он прекрасно знал решительно все о морских змеях и их привычках.

— А вдруг она протянет голову через борт и схватит кого-нибудь из людей? — проговорил помощник.

— Тогда сейчас же дайте мне знать, — твердо сказал капитан и исчез в каюте, оставив нас на палубе.