Луков другими глазами вглядывался в тёмное пространство перед собой. Бесшумно падал снег. Там впереди лежала почти безлюдная, враждебная человеку, неумолимая как смерть степь. Где-то во мраке рыскали вражеские конные разъезды, от которых пощады не жди.

Воображение его так разыгрывалось, что молодой человек начал прямо голыми руками разгребать снег, ему подвернулся какой-то камень и он принялся долбить им мёрзлую землю. Конечно, орудовать столь примитивным инструментарием, да ещё во мраке, когда ничего толком не видно, было смешно и непрофессионально. Только Одиссей всё равно чувствовал кураж. Азарт кружил ему голову! Это было как в детстве, когда дух приключения и авантюры – важнее всего! Уже ради этого стоило покинуть Москву и отправиться в неведомые земли…

Неожиданно Одиссей услышал тихое бормотание.. В первую секунду ему даже стало не по себе, Рядом был курган с возможно упрятанной в его недрах могилой. Однако, прислушавшись, Луков узнал голос комиссара. Тихо, чтобы не быть услышанным, тот скороговоркой произносил слова иудейской молитвы. Поразительно, но этот кровавый упырь, воинствующий проповедник атеизма, на самом деле не являлся безбожником! Свою веру он старательно скрывал, но при первой же возможности уединился для вечерней молитвы. Тактичному Лукову стало неловко, что он случайно проведал о тщательно скрываемой этим человеком тайне, и он постарался бесшумно удалиться.

рислушавшись, Луков узнал голос комиссара. Тихо, чтобы не быть услышанным, тот скороговоркой произносил слова иудейской молитвы. Поразительно, но этот кровавый упырь, воинствующий проповедник атеизма, на самом деле не являлся безбожником! Свою веру он старательно скрывал, но при первой же возможности уединился для вечерней молитвы. Тактичному Лукову стало неловко, что он случайно проведал о тщательно скрываемой этим человеком тайне, и он постарался бесшумно удалиться.

Одиссей вернулся к костру в удивительном настроении. Набрал в грудь воздуха и запел вместе с генералом. Вильмонт с любопытством посмотрел на буквально светящегося непонятным счастьем молодого человека.

– Что с вами такое?

Одиссей признался:

– Кажется я начинаю привыкать к кочевой жизни и даже видеть в ней приятные моменты.

– Очень этому рад-с – удовлетворённо кивнул генерал. – А то признаться с первого дня нашей одиссеи, уж простите меня за невольный каламбур, жду, что вы объявите о своём возвращении в Москву.

– Нет, я не намерен возвращаться – очень серьёзно ответил Луков.

– Что ж, прекрасно… Вы, как я вижу спать не собираетесь. Хотите, покажу несколько карточных трюков? Авось пригодятся.

Генерал принялся виртуозно демонстрировать фокусы из арсенала шулеров. В колоде, которой он манипулировал, отсутствовала лишь карта джокера.

– Не кажется ли вам, Анри Николаевич, что с исчезнувшим шутом связана одна история?

– Припоминаю, – согласился генерал, и небрежно, как бы мимоходом, заметил: – Кстати, эту колоду я одолжил у нашего дражайшего комиссара, и как я успел заметить, у него при себе не одна такая.

Генерал отвернулся к водителю:

– Теперь я буду учить вас!

– А чего меня учить: моё дело машина!

– Э, братец, этого маловато, – не согласился с водителем начальник экспедиции. – Надо постоянно повышать свой уровень в в разных сферах. Запомните, любезный: невежественный солдат позорит не только себя, но и своего командира, и всю часть.

– А что я такого сделал? – удивился и насторожился парень.

– Необходимо понимать обстановку и вообще быть тактичнее. Должно знать обычаи местного населения. Это же Восток, тут свои традиции. Вы ведь, голубчик, в этих местах уже, наверное, не первый месяц?

– Да почитай уже как год.

– Вот. А до сих пор не уразумели, что нельзя дуть на кумыс, и тем более выплескивать его остатки в костер. Ведь здесь верят, что кобыла после этого не будет давать молоко. Хозяин стойбища принял нас радушно, но ведь мог истолковать наши промахи, как неуважение к своему дому.

– Да, промашка вышла, я понимаю, – уныло согласился шофёр.

– А, по-моему, это предрассудки и религиозные пережитки, с которыми мы – большевики будем решительно бороться! – подал голос из темноты незаметно вернувшийся в лагерь комиссар. – Пора начинать революционизировать быт далеких окраин.

Комиссар, как ни в чём небывало, завёл заезженную пластинку антирелигиозной пропаганды, которая уже успела всем порядком надоесть, поэтому никто его особо не слушал. Генерал предложил немцу сыграть в маленькие дорожные шахматы. А Луков обратился к водителю с просьбой дать ему лопату.

Но уже в следующую минуту возникшая во мраке ночи опасность заставила Лукова мгновенно забыть о своей просьбе.

Неожиданно из окружающего мрака донеслись выстрелы. Сидящие вокруг костра люди восприняли их, как гул индейских барабанов, возвещающих о приближении грозного часа длинных ножей. Все замерли, даже на некоторое время перестали дышать, пытаясь расслышать любой звук, доносимый легким ветерком с той стороны.