Затем меня добил режущий слух приказ Егора:

— Эту отвезти в клан. Потом разберемся, что с ней делать дальше.

Рыжий громила встряхнул меня, заставив посмотреть ему в глаза и, многозначительно облизнувшись, задумчиво произнес:

— Может себе забрать?! Красивая рыська, кровать хоть согреет.

— Как хочешь, — последовал бесстрастный ответ.

Глаза защипало. Я спасла его, столько думала о нем, переживала, что с ним стало. А меня... Святые светлые, как же страшно умирать, но жить еще страшнее. Пока меня вели к дверям, придерживая за плечо, я судорожно решала: можно ли признаться кто я такая. В последний раз перед отворившейся дверью обернулась на бессердечного мужчину, и в этот момент сквозняк из открытого окна бросил мне в лицо пряди волос. Я привычно убрала их за ухо и, кажется, уловила в его глазах… узнавание. Секунда бездействия — и резкий приказ:

— Подожди!

Мы замерли, Закурский слегка удивленно посмотрел на Егора, поднявшегося из-за стола и направившегося к нам, не сводящего с меня пристального хмурого взгляда. Их третий — молчаливый — партнер тоже обменялся недоуменным взглядом с конвоиром, нетерпеливо пробасившим у меня над головой:

— Что?

Егор подошел ко мне вплотную, заставив задрать голову и смотреть ему прямо в глаза, при этом внутри все скручивалось от страха. И я, наконец, уловила его запах: терпкий, очень приятный и в тоже время тревожащий, очень привлекающий мое животное. Запах крупного сильного самца из семейства кошачьих. И хотя Закурский тоже большой кот, но — другой.

Брюнет удивил меня, проскрежетав:

— А где твой фонарик?

— Какой фонарик? — изумлению окружающих нас не было предела. Наконец-то до меня дошло, о чем он спрашивает, пожала плечами, с горечью ответив: — У меня был не фонарик, а вспышка фотоаппарата. У вас похожие продаются, но размерами гораздо больше...

Мы молчали несколько мгновений, рассматривая друг друга слишком близко. А ведь всего четыре месяца назад я даже предположить не могла, что такое вообще возможно. Отметила, что коротко стриженые волосы у «старого знакомого» не однородно черного цвета, а с коричневыми прядями. Поди разбери, какое животное является его второй сущностью?..

Егор перевел взгляд на огромную лапищу Закурского, которой тот продолжал держать меня за локоть, нахмурился и распорядился:

— Сава, отпусти ее.

— Что происходит, Егор? — спокойно спросил рыжий, тем не менее, выпуская мою руку из захвата. Выходит, его Савой зовут?

Неслышной поступью к нам приблизился третий оборотень, с любопытством наблюдая за происходящим.

— Как ты попала на эту сторону? — бесстрастный хриплый голос в очередной раз пробрал меня до костей.

— Все светлые участвуют в лотерее и жаждут выиграть, — последнее я произнесла с неприкрытой иронией, — чтобы стать защитниками Стены. Так вот, я выиграла.

— И? — в голосе Егора едва ощутимо проскользнуло нетерпение.

— Во время церемонии я с еще одним несчастным провалилась сквозь стену на эту сторону.

— Подожди, — заявил огромный рыжий кот, — ты хочешь сказать, что — светлая? С той стороны? — и недоверчиво уставился на меня, как на ребенка, сочиняющего небылицы, только бы не наказали.

— Да, я светлая с той стороны. И...

Напомнить о спасении одного неблагодарного оборотня не успела. Платиновый коснулся руки Егора, привлекая внимание, мотнул в мою сторону головой и глубоко вдохнул. Затем отрицательно покачал головой. По языку жестов поняла, что оборотень-волк — немой.

— Хм-м, а ведь Глеб прав, — Закурский подозрительно уставился на меня. — Мой тигр очень хочет пометить твою рысь, но у Светлых нет второй ипостаси. Или наши сведения уже не верны?

Я непроизвольно шарахнулась от озабоченного тигра в сторону, врезалась в волка-молчуна. На плечи легли тяжелые ладони, а в нос ударил запах псины. Опять рванулась, выскользнула и прижалась к стене спиной. Если бы моя трусливая рысь не включила режим «абонент вне зоны действия сети», то точно бы когти выпустила. Может, как Эрика, ударить по ним отвращением? Стоп. На Егора я не подействовала и пока не ощущала негативных эмоций. Оборотни проявляют в основном любопытство и интерес. Возможно, с ними удастся договориться по-хорошему.

— Ну что молчишь? — поторопил с ответом Сава, пятерней взлохматив густые волосы на макушке.

Невольно сжала кулаки, как было всегда, когда я вспоминала о тех событиях.

— Только мы прорвались на вашу сторону, нас встретила стая вампиров. Андрея разорвали в клочья, а меня... меня высосали почти досуха. Но стражи... короче, пока они дрались, меня залил своей кровью один из них — барс, — замолчала, переводя дыхание, потом совсем тихо закончила: — Очнулась — в морге, вокруг — трупы, а я — рысь. Стражи предположили, что яд кровососов помог пройти инициацию, а моя магия защитила или поспособствовала. Точно — не знаю. Рысь оказалась самой близкой мне по духу.