И, как считал сам полковник, никто просто не мог подумать о нём, заслуженном офицере, плохо. Ведь он орденоносец, почётный чекист, ас вербовки, заслуженный сотрудник и заместитель начальника важнейшего отдела СВР.

Но к этому времени поведение Запорожского изменилось. Он стал нервным и не в меру общительным с коллегами по работе. А это в любой спецслужбе не приветствуется.

Однажды Александра Запорожского разыграл его же старый товарищ из контрразведки, на первый взгляд безобидно пошутив по телефону, заговорив по нему изменённым голосом на ломанном русском языке.

В ответ он услышал долгое молчание. На другом конце провода началась просто паника. Когда же розыгрыш открылся, Запорожский разразился истерическим хохотом и яростными ругательствами.

Контрразведчику впоследствии было очень жаль, что он, опытный чекист, не придал тогда этому никакого значения.

А тем временем у Запорожского сработали интуиция и инстинкт самосохранения, и он стал тайно готовиться к отъезду из страны. Свои намерения он естественно держал втайне от сослуживцев.

И в том же 1997 году полковник А. Запорожский уволился со своей службы в запас, а вскоре и засобирался всей семьёй за границу, имея окончательную цель – США.

Его старший сын Павел без объяснения причин подал рапорт об отчислении с третьего курса Академии СВР.

Ещё за полгода до отъезда жена Запорожского Галина рассказывала коллегам по работе о предстоящей очередной длительной командировке мужа с семьёй в Европу.

А младший сын Максим к тому времени как раз закончил школу.

Если раньше Запорожский пользовался служебными документами, то теперь на всю его семью, якобы для отдыха в Болгарии по путёвкам, были оформлены общегражданские загранпаспорта.

А тем временем все полученные из конфиденциальных источников сведения о Запорожском накапливались и анализировались в ФСБ.

И действительно, российская контрразведка постепенно склонялась к выводу, что Запорожский – предатель, и постепенно собирала всё новые и новые компрометирующие его материалы, как на бывшего «крота» в СВР, работавшего на ЦРУ.

А тем временем на запад перебежала пара сослуживцев и сотрудников Запорожского – Третьяков и Торопов, даже не пытавшихся хоть как-то замаскировать и оправдать свои действия. И это стало на руку Запорожскому, так как временно отвлекло от него внимание контрразведки.

Ведь он теперь на этом фоне выглядел положительным. И в отделении ФСБ, занимавшимся его разработкой, сделали вид, что согласились с этим.

Предатель этим воспользовался, и в июне 1998 года его семья потихоньку переехала в США, весьма благополучно устроившись на новом месте в тех самых коттеджах, купленных его хозяевами на его иудины серебряники.

Запорожский конечно понимал, что он, скорее всего, уже находится под колпаком у ФСБ. Но предателя неумолимо тянуло на Родину – как любого преступника на место преступления. И ничего не подозревающий отставной авантюрист даже решился в 1999 году приехать из США в Москву.

В ФСБ, в которой по мере разработки предателя появились новые данные о работе отставного полковника на ЦРУ, не стали спорить с этим, и сделали вид, что Запорожский вне подозрений и может быть даже полезен стране, живя в США.

Поэтому наша контрразведка создала видимость, что существенно не реагирует на этот приезд Запорожского в Москву.

А тот рисковал сознательно, зная, что ЦРУ просто так денег не платит.

А их ведь, новых, ему так хотелось иметь. И он наносил свой визит в Москву с дальним прицелом.

Во-первых, раз полковник смело приехал на Родину, то этим он демонстрировал свою якобы незапятнанность, убеждая в этом российскую контрразведку. Кто бы решился на такую поездку, если бы был в чём-то виновен?

Во-вторых, и главное, заключалось в многоходовой и долгоиграющей комбинации ненасытного ЦРУ, рассчитывавшего на старые связи Запорожского, которую осуществить лишь с территории США было бы затруднительно.

Запорожский в своей пристрелочной поездке должен был стать наводчиком на бывших и действующих сотрудников СВР, а также, но в основном, на выпускников академии СВР, готовящихся к вступлению в должность и к выезду за границу. А для этого Запорожскому требовалось поддержать старые связи и завести новые.