Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я улеглась на этот бок, но мне, наконец, хочется перевернуться и взглянуть, сумел ли Мэтти сомкнуть глаза. Так и есть. Но спит ли он на самом деле? Слишком поздно. Моя рука такая же импульсивная, как и все остальные части ее хозяйки. Я провожу указательным пальцем вдоль руки Логана. Начинаю свой путь от его оголенного плеча, пробегая пальцем по его хорошо очерченных бицепсах. Опускаю свою руку по внутренней стороне его предплечья, а затем по его открытой ладони. Он не делает ни единого движения, поэтому мне кажется, что он уже крепко спит. Но в какой-то момент его пальцы накрывают мои. Бешеное сердцебиение гулко стучит в моих ушах. Интересно, повернется ли он ко мне лицом? Интересно, что я вообще себе думаю? Что я сейчас творю? А затем Мэтти начинает ныть.

— Здесь слишком жарко, — заявляет он. — Я буду спать на улице. Он сгребает в охапку свой спальный мешок, расстегивает палатку и уходит, не протрудившись прикрыть полу палатки. Спенсер даже не шевельнулся, он, должно быть, совсем отключился.

Я поднимаюсь на четвереньки и пытаюсь дотянуться до замка, чтобы вновь застегнуть палатку. Мэтти тем временем расстилает свой спальный мешок у дотлевающего кострища. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что Логан успел наполовину выбраться своего мешка и придвинулся ближе ко мне. На нем только боксерки. Он, должно быть, снял свои шорты в какой-то момент. Он поднимает руку и нежно прикасается к моей левой щеке, а затем зарывается ею в мои волосы. О, Боже.

— Рози, — шепчет он.

Я упираюсь головой в его лоб и закрываю глаза. — Я…. Прости.

Я выползаю из палатки с босыми ногами и подхожу к Мэтти. Он уже с головой укутался в свой мешок, словно сосиска в тесте. На улице прохладнее, чем я думала. Спенсер был прав. А разве бывает иначе? Я усаживаюсь на одно из бревен возле костра и не издаю ни звука.

Наконец Мэтти подает голос.

— Спенсер мне все рассказал.

— О чем?

— О поцелуе.

— Оу. — Даже и не знаю, что на это ответить. Спенсер имел полное право раскрывать эту тайну, это же его первый поцелуй, а не мой. Я не в праве на него за это злиться. Мэтти его лучший друг. У меня нарастает ком в горле. Но ведь Мэтти и мой лучший друг!

— Он сказал, что это не такое уж и важное событие.

Я пытаюсь игнорировать тот факт, что Спенсер обозвал свой первый поцелуй « не таким уж важным событием». Я припомню это Спенсеру чуть позже, когда буду более-менее спокойна. Мне кажется, что ему просто нужно было поскорее покончить с этим делом.

— А что насчет тебя? Есть ли что-нибудь еще, с чем тебе нужно покончить? Полагаю, что я единственный парень, с которым ты не собираешься целоваться в этой поездке.

— Я не целовалась с Логаном, — протестую я.

— Но ты этого хочешь.

— Так не честно. Ты тоже хотел поцеловать Эйвери.

— Но я этого не сделал.

— И я не целовала Логана.

Он хмурится.

— Но все же.

У меня сердце начинает трепетать в груди от волнения лишь при одной мысли о возвращении назад в палатку и завершении начатого. Я оборачиваю руки вокруг себя и начинаю шевелить пальцами ног, которые, кажется, начинают понемногу неметь.

— Мэтти…

— Что?

— Ты этого хочешь? Думаешь, нам стоит поцеловаться?

Он не смотрит на меня.

— А ты?

Я ничего не отвечаю.

— Рози? — Он поворачивается на бок, садится в своем спальном мешке, и, наконец, смотрит мне прямо в глаза.

— Я не могу рисковать потерять все, что было и есть между нами, — говорю я тихо.

— Что именно между нами, Рози? Потому что я больше ни в чем не уверен.

— Как ты вообще можешь такое говорить? Ты мой лучший друг, Мэтти. Ты больше, чем просто лучший друг. Ты мне как брат. Мы знаем все, что только можно знать друг о друге. Я даже знаю тебя лучше, чем Лиллиану. Я знаю, что в десять ты настолько сильно боялся зомби, что спал со включенным светом в течение шести месяцев. Ты прекрасно помнишь мою одержимость блеском для губ «Клубника». Я знаю, что этот шрам над бровью у тебя появился после того, как ты висел вверх тормашками на рукоходе и упал с высоты. Ты выдел меня с прыщами на лице и брекетами. Ты был рядом со мной в те моменты, когда у меня бывала отрыжка. Ты видел мои слезы. Ты пришел мне на помощь, когда я превратила свою жизнь в полный и абсолютный беспорядок. Я так благодарна тебе за это, что расцеловала тебя только за то, что ты – это ты! За то, что ты всегда искришься добротой, за то, что ты по-доброму относишься ко мне в частности. Но если бы я это сделала, и дальше все пошло бы не так между нами, для меня это не было бы похоже на потерю какого-то парня-идиота, как Джоуи. Я бы потерять часть своей семьи.

Мэтти смотрит на меня в течение нескольких секунд, а затем открывает свой спальный мешок и похлопывает по свободному месту рядом с ним.

— Иди сюда, — говорит он. — Кажется, ты замерзла.

Я колеблюсь какое-то мгновение, но затем мой мозг мысленно пожимает плечами, и я соскальзываю с бревна и присоединяюсь к Мэтти. Вдвоем тесновато в одиночном спальном мешке, но он отодвигается и пытается сохранить между нами хотя бы некоторое свободное пространство. Я тяну верхнюю полу спального мешка на меня, но у меня не получается его застегнуть. Ах, я снова могу чувствовать свои ноги.

Мэтти лежит на спине, руки скрещены на груди, взор устремился в небо. Наконец, он поворачивается ко мне лицом. Я чувствую, что он улыбается.

— Ты считаешь меня частью своей семьи?

— Не только я. Мои родители, Эдди – ты должен знать, что очень много значишь для каждого из них. Единственная причина, по которой они позволили мне поехать в это путешествие, основывается на том, что ты все время будешь рядом со мной. Если бы между нами что-то завязалось, то эти должны были бы быть действительно длительные отношения, потому что мои близкие тоже не хотели бы тебя потерять.