– Отличная идея. – Было видно, что идея Фридриху и вправду понравилась. – Это будет правильно. Я завтра соберу весь двор и всем расскажу, как мы дальше будем жить с Венецией. Думаю, это будет важно услышать всем. Ну а ты, если, конечно, останешься жить, передашь это послание своему дожу. И с зеркалом твоим мы завтра тоже позабавимся! – сказав это, Фридрих опять засмеялся.

Посол молча склонил голову в почтительном поклоне.

– А теперь иди в свои покои. Тебе покажут, где разместиться. И не вздумай бежать! Надеюсь, у тебя хватает ума, чтобы понять, что это невозможно.

Неслышными тенями появились в шатре верные императорские оруженосцы и вывели гостя.

На улице к Энрико Дандоло подбежали двое слуг, которые вносили зеркало в шатер Барбароссы.

– Как же быть? Что же теперь делать, господин? – чуть слышно, еле разлепляя губы, зашептал один из них, заглядывая Дандоло в глаза.

– Вы все слышали?

– О да, мы находились вместе со слугами императора неподалеку от вас, господин. Мы ночью будем бежать? – Говорящий покосился на солдат императора, следовавших за ними, но на почтительном расстоянии.

– Нет, Серджио. Мы не будем бежать, – тихо и печально сказал Дандоло.

– Но как же тогда? Как же быть? – Слуга заглядывал в спокойное лицо Дандоло и даже представить себе не мог, что собирался сделать сегодня этот человек.

Долго еще будет жить благородный старец Энрико Дандоло. Удивительно долго. Но никогда он не забудет того, что произойдет сегодняшней ночью. Ни когда великая Венеция рукою Дандоло заставит непобедимого Барбароссу распластаться ниц перед папой прямо на площади Сан-Марко, ни когда Дандоло в восьмидесятипятилетнем возрасте станет правителем Венеции, ни когда он, девяностовосьмилетний, возглавит Крестовый поход и штурм Константинополя, а потом будет провозглашен византийским императором. Он не забудет потому, что самое важное событие в жизни Энрико Дандоло произойдет именно сегодня. Этой ночью было предначертано будущему правителю Венеции и Византии пройти великое и самое страшное испытание в своей жизни.

Прошла неделя с тех пор, как Сергей Анциферов прилетел в Москву, и неделя и одна ночь после страшного венецианского приключения. Древний пергамент в прозрачном файле, нагло размещенный в большой сумке среди сувениров, никакого внимания службы охраны аэропорта не привлек. Сергей часто думал, что он скажет о пергаменте, если вдруг его спросят о нем представители итальянской таможни или полиции. И всякий раз терялся, считая прежний ответ неправильным и стараясь придумать ответ новый. Ночами ему снились старик с перерезанным горлом и длинные уродливые венецианские тени, искажаемые узкими высокими стенами старинных зданий по набережным каналов.

– Ну-ка, дай еще раз эту фигню посмотреть. – Друг Сергея Иван, длинный, лохматый и беспечный сослуживец, работавший системным администратором в той же фирме, уже не первый раз брал в руку пергамент и грустно качал головой. Было очевидно, что он жалеет о том, что с ним такие приключения никогда в жизни не происходят.

Пергамент оказался очень старым, очень загадочным и совершенно нечитабельным. При этом какие-то древние буквы были нанесены на него, казалось бы, в совершенно хаотичном порядке, на обеих сторонах древнего листа. Друзьям пришлось немало поломать голову, прежде чем догадаться о некоторых действиях, которые необходимо было проделать с пергаментом. Однако к разгадке того, что там написано, наших героев это не приблизило. Например, для того, чтобы слова, написанные на разных сторонах пергамента, оказывались единой строкой, старинный документ нужно было сложить неким причудливым образом. Об этом догадался Сергей, исследуя древние сгибы. Но и в этом случае строки были какими-то неполными. После длительных манипуляций друзья обнаружили, что строка становится полной, если документ правильным образом свернуть, а после этого посмотреть на просвет. Это открытие присвоил себе Иван, догадавшийся приложить к оконному стеклу уже свернутый пергамент. Благодаря наличию странных водяных знаков, как на денежных купюрах, которые естественно дополняли знаки, уже существующие по обеим сторонам документа, можно было увидеть ровные строки совершенно непонятного текста. Но и в этом случае, хотя строчки и становились полными, ничего прочитать было совершенно невозможно – буквы были вроде бы знакомы, но понять хоть что-нибудь не получалось.

– Нет, ну ты глянь, какие хитрецы! – в который раз восторгался Иван. – Прикинь, ну, ведь совершенно невозможно копию этой штуки сделать! Ее ведь ни сфотографировать, ни отсканировать никак нельзя. Да и точно такую же фиг сделаешь! – Иван, как ведущий шоу «Магазин на диване», нахваливал Сергею «свой товар». – Предположим, отсканировал ты эту сторону, но тебе ведь и другую надо. – Иван демонстрировал другую сторону. – Но и этого мало, тебе ведь надо их особым образом сложить! Но даже если ты додумался точно так же сложить несколько таких отсканированных листов, тебе ведь нужно водяные знаки сделать, которые внутри и видны только на просвет, да так, чтобы они недостающие части букв дополняли! Это-то ты как сделаешь? – победно вопрошал Иван у молчавшего Сергея.

Сергей Анциферов разделял восторги Ивана и был поражен не меньше его удивительным пергаментом, который действительно нельзя было не только прочитать, но и отсканировать, и сфотографировать, и даже просто изготовить хоть что-то отдаленно его напоминающее.

С момента приезда из Венеции он давно уже мучился вопросом: что ему делать с манускриптом, который попал к нему таким страшным образом? Сергей успел уже несколько раз рассказать Ивану свою венецианскую историю, они уже и выпивали по этому поводу, и задумчиво размышляли, что же с этим делать, выкуривая большое количество сигарет и пуская струйки дыма в ночной бархат московского неба, стоя на балконе двенадцатиэтажки на улице Большая Грузинская, где Анциферов снимал квартиру.

Неделя – большой срок для молодого и, как это сейчас модно говорить, занимающего активную жизненную позицию человека. За это время Сергей успел пять дней потрудиться в офисе, ловя на себе завистливые взгляды сослуживцев (надо же, командировка в Венецию!). Но тоска не проходила, смутная тревога оставалась, а что делать с манускриптом, так и не было решено. Неделю понаблюдав за другом, Иван задумал предпринять решительные действия по его психологической реабилитации.

Супруга Ивана, миловидная и смешливая девушка по имени Марина, отправлялась на выходные к родителям в Тверь. Иван посчитал это благословенным знаком и предупредил Сергея, что начнут они отдых в пятницу, продолжат в субботу, закрепят пройденное в воскресенье, а к понедельнику никакой грусти у Сергея и в помине не останется, сколько ни ищи. Короче говоря, Иван решил вышибать из друга тоску-печаль традиционными российскими методами: холодной водкой, разухабистой гульбой и разговорами по душам.