Я так часто находила для него выходы из ситуаций и решения. Теперь была его очередь! Но он прокрался в комнату лишь на рассвете, сразу же, не сказав не слова и спиной ко мне, лёг на диван и начал уже после нескольких вздохов демонстративно храпеть.

– Я уезжаю, Леандер. Далеко-далеко, - прошептала я.
– Без тебя. И виноват в этом ты.

– Да ладно тебе, Катц, это не будет так уж плохо, эй!
– Но я стряхнула руку Сердана и ускорила ещё немного свои шаги, так что почти уже бежала.

– Из-за тебя меня посылают в изгнание! Потому что ты наябедничал!
– воскликнула я, не поворачиваясь в его сторону, и чуть не снесла ученика начальной школы, потому что из-за гнева почти больше ничего не видела.

– Не только моим родителям, а также и господину Рюбзаму!

– Я не наябедничал, я беспокоюсь о тебе!
– ответил Сердан спокойно.
– И кроме того ...

– Расскажи это своей тёлке и оставь меня в покое, - перебила я его.

– Она не тёлка и уж точно не моя, - спокойно ответил Сердан.
– Будь благоразумной, Люси. Ты улетаешь сегодня вечером на месяцы и даже не хочешь перед этим посмотреть на меня и сказать мне пока? И Сеппо с Билли тоже нет? Мы организовали для тебя прощальную вечеринку, сейчас в актовом зале и ...

– Прощальную вечеринку?
– Мой голос от негодования стал пронзительным.
– Праздновать нечего! Это будет ад! Или вы так рады, что я уезжаю, да?

– Знаешь что, Катц? Тогда просто убирайся! Мы ведь только твои лучшие друзья, больше никто! И на господина Рюбзама тебе тоже не следовало кричать, честно!

Теперь Сердан сам кричал - и хотел указывать мне, на кого я могу кричать, а на кого нет? Ладно, поражённое лицо господина Рюбзама тоже никак не хотело выходить у меня из головы, и я, уже сразу же после моего взрыва, испытывала потребность извиниться перед ним. С другой стороны ежечасно умножались признаки того, что ребята вместе с моими родителями заключили союз против меня.

Фактом было то, что меня из-за них посылали одну в пустыню и, наверное, Сердан на самом деле был счастлив, что таким образом я также избавлюсь от моего тайного парня. Тайный парень, о котором я не знала, где он сейчас находился и который не отреагировал не одним слогом на моё приключенческое путешествие.

С позавчерашнего дня я его больше не видела, а в последний раз, когда он болтался в моей комнате, он обращался со мной как с воздухом. Тем не менее, знание того, что скоро я его больше не буду видеть, не приносило мне ни спокойствия, ни облегчения. Вместо этого в моём желудке росло болезненное беспокойство, когда я думала о том, что он останется здесь, с мамой и папой. Мои попытки поговорить с ним, провалились, да, иногда у меня было такое впечатление, что он вообще больше меня не слышит.

Могло ли так быть? Что незаконченный тройной прыжок постепенно заставляет сходить его с ума? Или он стал глухонемой и сам не заметил этого? Как бы сильно я на него не злилась, так же мало я могла представить себе то, что его характер мог поменяться на 180 градусов, и поэтому день за днём надеялась на то, что однажды утром проснусь и снова найду возле меня старого Леандера. Что для всего есть логическое объяснение.

Даже сейчас, всего несколько часов перед полётом, меня подгоняла надежда, что всё в последнюю секунду обернётся к лучшему. Со странной, торопливой одышкой, я увеличила расстояние между мной и Серданом и после нескольких метров почувствовала, что он остановился и смотрел мне в след.

– Никто не должен расходиться в ссоре, Катц!

– Об этом ты должен был подумать раньше, - прошептала я и сопротивлялась стремлению повернуться и броситься Сердану в объятья. Нет, ущерб был нанесён и он был ответственен за это, также как Сеппо и Билли.

Я не могла простить им, не сейчас. Не оглянувшись ни одного раза, я запрыгнула в электричку, прошагала к последнему месту и села в угол, повернув голову к улице и скрестив руки на груди, где не двигалась, пока в поле зрения не появился Хемсхоф.

Сегодня вечером ... сегодня вечером мои родители отвезут меня на катафалке во Франкфурт и посадят одну в самолёт, летящий в США. Таким же образом они могли бы похоронить меня заживо. С похоронами у них ведь был свой опыт.

Это стало бы конечно успешное событие. Дома мама снова сидела на кухне и ревела, но и в этом не было ничего нового, точно также как в чашке чая перед её опухшим носом и папы рядом, который всё чаще работу оставлял быть работой, чтобы занять пост рядом с ней и беспомощно гладить её по плечу. Я показала им одним единственным взглядом, что ненавижу и что прежде всего не понимаю, почему они отсылали меня, хотя маме это явно разбивало сердце и свалила в свою комнату, где моё настроение достигло свой самый низкий сегодняшний пункт.

Никакого Леандера. А также никаких признаков того, что он был здесь. На моей кровати лежал только большой тёмно-серый вещевой мешок, который мне было позволено взять в качестве багажа. Ничего больше. Снова я возмущённо покачала головой, когда прочитала короткий список, на котором стояло, что мне понадобится в Колорадо. Два, три комплекта для переодевания, тёплая куртка для самолёта (с кондиционером!), прочная обувь, туалетные принадлежности. Больше ничего. Другая информация была такой же скудной, что у меня каждый раз, когда я читала её, проходила по шее неприятная дрожь. На аэропорту меня встретят и отвезут к первому месту назначения.