Шрифт:
– Что, Сашенька проснулся?
– Нет. Андрей заехал кофе попить.
– Какой еще Андрей?
– Ну, твой муж…
– Бывший муж.
– Хорошо, твой бывший муж.
– Зачем ты его пустила?
– Но ведь он не чужой. Тоже переживает… Отец все-таки…
– Нам такой отец и даром не нужен!
Я решительно направилась на кухню. За столом сидел Челноков и пил кофе.
– Приятного аппетита. Смотри не подавись, – язвительно сказала я.
Челноков оглядел меня с ног до головы и, остановив взгляд на моем избитом лице, громко присвистнул.
– Еще никто не подавился кофе.
– Тогда смотри не поперхнись.
– Не поперхнусь, не переживай.
– А я вообще за тебя не переживаю! – вспылила я. – Я уже свое отпереживала. Пусть за тебя твои бабы переживают. Какого черта приперся?
– Я не к тебе.
– Ты пришел в дом моих родителей. Жалеешь, наверное, что не можешь у них полквартиры вынести?
– Я пришел посмотреть на своего сына.
– Хорошо наблюдать за происходящими событиями со стороны.
– Я был готов не только наблюдать. Я хотел вместе с тобой ехать его выкупать, но ты не взяла меня с собой. Посчитала, что первый встречный справится с этим гораздо лучше.
– Не смей говорить так про человека, которого я любила!
Я ударила кулаком по столу с такой силой, что у Челнокова пролился кофе.
– Ладно, хватит ругаться. Лучше скажи, как ты его выкупила и кто тебя так разукрасил.
– Я не обязана перед тобой отчитываться. Уходи.
Андрей побагровел от злости:
– Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать?
– Уверена. Пошел вон.
Челноков направился к двери. Обувшись, он посмотрел на меня так, как удав смотрит на кролика.
– Ты еще обо всем пожалеешь, шлюха недоделанная, – бросил он с угрозой.
Как только за ним закрылась дверь, я подошла к спящему сыну и поцеловала в лоб. Он немного сморщился и перевернулся на другой бок. Наказав матери строго следить за сыном, я поехала домой.
До встречи с Маратом оставалось совсем немного времени. Нужно было привести себя в порядок и закрасить следы побоев на лице.
Дома мне стало не по себе. Здесь все напоминало об Антоне. Вот стул, на котором он сидел… Кровать, на которой мы занимались любовью… Подушки еще хранят запах его тела… Кровь ударила мне в голову, глаза застлала пелена. Не выдержав, я упала на кровать. Я гладила подушку и шептала как полоумная:
– Ты подарил мне такую радость… Ты даже не представляешь, какую радость ты мне подарил…
Раздался телефонный звонок. Я схватила трубку:
– Але, говорите! Але…
В трубке молчали.
– Але! Мила, это ты?
Ни звука…. Швырнув трубку на рычаг, я постаралась взять себя в руки. Если бы это звонила Мила, она бы не стала молчать. Да и как она может звонить… Скорее всего, кто-то ошибся номером.
Одевшись, я оглядела себя в зеркале, надела темные очки и направилась на встречу с Маратом, решив поначалу избавиться от машины, которая принадлежала убийце Антона. Я проехала несколько кварталов и бросила ее у каких-то гаражей. Потом я сдала пленку в проявку. Мне сказали, что фотографии будут готовы через два часа. После встречи с Маратом я смогу их забрать. Интуиция подсказывала мне, что в них кроется загадка, которую мне предстоит разгадать.
Глава 13
Я вошла в ресторан. Марат уже сидел за столиком и лениво ковырял вилкой в салате. К моему удивлению, он был один.
– А где охрана? – спросила я.
– В машине.
– Не хочешь есть вместе с холопами?
– Нет настроения. А почему ты в черных очках?
– Потому что я не очень прилично выгляжу. – Приподняв очки, я продемонстрировала свои синяки.
Марат усмехнулся:
– Парик, темные очки. Обедать будешь?
– Я бы выпила чего-нибудь крепкого.
Вскоре на нашем столике появилось жаркое и небольшая бутылка «Хеннесси». Она стоит сумасшедших денег. От Марата пахло туалетной водой «Гуччи Раш». На спинке дивана висел шарф от Диора, на столе лежала зажигалка «Живанши». На его руке – часы «Бушерер», а из кармана выглядывали солнцезащитные очки от Гуччи. От этой бессмысленной роскоши хотелось бежать как можно дальше.
Сделав глоток коньяка, я почувствовала чей-то настойчивый взгляд и обернулась. В дальнем углу ресторана сидели трое: Юрец, Малыш и Кабан. Юрец приветственно поднял руку и улыбнулся. Я растерялась.