Гоголь жаловался, что «скотина Чичиков» остановился пока только на полдороге, что второй том вяло пишется, тому были причины и душевные: именно в Москве, между 1848 и 1849 годами, Гоголь пережил свой, может быть, первый и единственный роман с женщиной, который закончился неудачно. Это была графиня Анна Михайловна Вьельгорская, младшая дочь обершенка двора его величества графа М. Ю. Вьельгорского и графини Вьельгорской, урожденной принцессы Бирон. В эту семью Гоголь попал случайно – в Риме он познакомился с братом Анны Михайловны, Иосифом Вьельгорским, больным чахоткой. И. Вьельгорский умер на его руках, на вилле Волконской в Риме. Первым, кто сообщил эту новость прибывшим в Италию Вьельгорским, был Гоголь. Графиня была благодарна ему за заботы об умирающем сыне.

Так завязались отношения. Потом Гоголь выбрал Анну Михайловну в свои подопечные по «русским занятиям» – ему хотелось обучить эту почти не знавшую русского языка графинечку (говорившую и писавшую по-французски) русским привычкам. На почве этих уроков, делавшихся преимущественно в письмах, и произошло сближение, а затем и явилась мысль о сватовстве. Вьельгорские имели свою подмосковную (тоже по нынешней Казанской дороге, под Коломною), туда звал их на лето Гоголь, желая оторвать Анну Михайловну от Петербурга, от света, от петербургских дач.

В Москве Гоголь встречается с родственником Вьельгорских графом В. А. Соллогубом, автором повести «Тарантас», женатым на сестре Анны Михайловны, Софье Вьельгорской. Переговоры шли о том, что граф и графиня со всеми домочадцами приедут в Москву. Гоголь намеревался вместе с Анной Михайловной осматривать московские древности, он считал, что в Москве она пропитается русским духом.

Косвенно, через родственников графини Веневитиновых, Гоголь передал свое предложение руки и сердца младшей дочери Михаила Юрьевича, но не получил согласия. Это «расколебало» все его нервы и сказалось на работе.

Летом 1849 года Гоголь предпринимает поездку в Калугу.

В Калугу он отправился вместе с братом А. О. Смирновой – Л. И. Арнольди. Смирнова жила в Калуге уже несколько лет, несколько писем из «Выбранных мест из переписки с друзьями», и в том числе письмо «Что такое губернаторша», было посвящено ей. Со Смирновой Гоголь познакомился еще в 1831 году в Царском, когда она была фрейлиной императрицы и появлялась в доме Пушкина. Потом они встречались за границей. Когда мужа Александры Осиповны назначили губернатором в Калугу, переписка Гоголя и Смирновой оживилась – Смирнова поставляла ему сведения о русской провинции.

В оставшихся от сожжения черновых главах второго тома мелькает образ светской красавицы Чагравиной, которую, как утверждают современники, Гоголь писал со Смирновой. Судьба забрасывает ее в глушь, она томится среди непривычной ей среды, скучает, ищет дела своей душе. У Чагравиной возникает роман с помещиком Платоновым – типичным человеком сороковых годов, одним из тех, кого потом назовут «лишними людьми».

Роман этот заканчивается ничем. Чагравина не способна преодолеть привычек света, бросить свою прежнюю жизнь и взяться за какое-то полезное дело.

Сама Александра Осиповна, однако, была деятельной помощницей мужа. Она не только принимала в своем доме гостей и следила за домом, но и входила в отношения с подчиненными Н. М. Смирнова, сближалась с честными чиновниками, с их женами, влияла на ход губернского правления. Н. М. Смирнов, который большую часть жизни провел при дворе или в посольствах за границей, благодаря ее помощи сделал немало доброго на своем посту. Были устранены из губернских учреждений взяточники, льстецы, Смирнов даже отказался от своего жалованья в пользу неимущих чиновников. Он расследовал преступления и наказывал виновных. Но честность губернатора казалась подозрительной, в Петербург посыпались доносы, прибыла в Калугу комиссия, царь был недоволен, у Смирнова были неприятности.

Меж тем он не оставил своей должности. Все огорчения мужа приняла на себя и жена. Иногда ей казалось, что все ее усилия бесполезны, что надо вернуться обратно в Петербург, в свет, ко двору. Гоголь утешал ее и ободрял своими письмами. «Друг мой, вы устали, – писал он ей в июне 1846 года. – Из ваших же отчетов вижу, что вы уже немало сделали кое-чего хорошего для начала… О вас уже распространились слухи вне Калуги; кое-что из них дошло и до меня. Но вы еще очень поспешны, вы еще слишком поражаетесь всем, вас слишком шевелят и сражают все неприятности и гадости. Друг мой, вспомните вновь мои слова, в справедливости которых, вы говорите, что убедились: глядеть на Калугу, как на лазарет. Глядите же так! Но прибавьте к этому еще кое-что, а именно: уверьте себя, что больные в этом лазарете ваши родные, близкие сердцу вашему, и тогда все перед вами изменится: вы с ними примиритесь и будете враждовать только с их болезнями. Кто вам сказал, что болезни эти неизлечимы?.. Вы ищете все избранных и лучших. Друг мой! за это я вам сделаю упрек; вы должны всех любить».

Позже, уже после смерти Гоголя, А. О. Смирнова, знавшая многих блестящих людей века – Пушкина, Жуковского, Вяземского, Лермонтова, – писала С. М. Соллогуб: «Никто не займет место Гоголя в моем сердце, никогда не будет у меня такого верного, преданного, надежного друга. Не говоря прямо, он умел давать почувствовать тем, которых он любил, их предназначение. Это происходило от того, что он любил всех…»

В 1849 году А. О. Смирновой было 38 лет. Молодость ее минула, старость не наступила. Она все еще была красавица и к тому же одна из умнейших женщин России.