— Свои, свои.

Это шла встречная тройка. Немного постояли, поругали погоду и разошлись в разные стороны.

— Слышь, Артем, а я выцыганил-таки у одного парня табачку. Ты прикрой меня, я прикурю.

Артем распахнул полу своего зипуна. Кузя уперся головой в его грудь и долго возился со спичками.

— Отсырели, паскудные, — шепотом ругался он.

Наконец огонек вспыхнул, в нос Артему ударил едкий табачный дым. Кузя, зажав папиросу в кулак, затягивался, от удовольствия причмокивал губами.

— Где вы отстали? — донесся из темноты сердитый голос Чуркина.

— Идем, не бойся! — повеселев, ответил Кузя.

Дождь разошелся. Под ногами хлюпала вода. Дождевые струи больно секли лицо. Артемкин зипун быстро промок. Сначала стало холодно плечам, а потом, заставляя вздрагивать, по спине поползли холодные змейки.

Ребята дошли до конца своей улицы, поднялись на мост. Медленно, словно нехотя, занимался рассвет. Чуркин поставил винтовку к перилам и молча показал ребятам свою правую ногу. Подошва сапога почти совсем отстала, держалась только у каблука.

— Нет ли веревки какой-нибудь? — спросил он.

Артемка размотал с ноги подвязку, выдернул ее из ушка ичига и отдал Артамону.

— Ты переобувайся, а мы пойдем потихоньку. — Артем взял винтовку. Чуркин кивнул головой.

Когда отошли немного, Кузя стал просить винтовку.

— На, неси, — Артем накинул ремень на плечо друга. Но на плече ее Кузя не понес, взял в руки и, выставив вперед ствол, спросил:

— В атаку так ходят, да?

— А я почем знаю, — Артем не удержался от усмешки: очень мало напоминал Кузя солдата.

Из-за угла на Малую Набережную тихо выехала пароконная подвода. Она двигалась навстречу ребятам и вдруг стала круто разворачиваться. На подводе сидели двое. Один — в островерхом малахае, другой — в черном пальто и шляпе.

— Обождите, дяденьки! — крикнул Кузя и побежал к ним, размахивая винтовкой. Артемка бросился за ним.

Подвода не остановилась. Но человек в шляпе соскочил на землю и пошел навстречу ребятам. Обе руки он засунул в карманы пальто и, подняв плечи, ссутулился.

— Куда едете, что везете? — напуская на себя строгость, спросил Кузя.

— Сколько сразу вопросов! — незнакомец дружелюбно усмехнулся. Был он смугл, скуласт, из-под пальто выглядывал белый воротничок рубашки. — Я сам могу вас спросить: кто вы такие, откуда? — не переставая улыбаться, неторопливо проговорил незнакомец. — У вас спички есть?

Левой рукой он вынул из кармана пачку папирос, тряхнул, предлагая закурить. А подвода тихо удалялась. Возница беспокойно оглядывался.

— Закурим потом, — Артем отстранил рукой протянутую пачку папирос. — А сейчас выкладывай документ. Да скажи, пусть коней остановит.

Кузя взял винтовку под мышку, ткнул стволом в живот незнакомцу.

— Живей, живей, а то мы люди, знаешь, сердитые!

У незнакомца улыбка медленно сползла с лица, губы плотно сжались. Он отступил на шаг, выхватил из правого кармана пальто револьвер.

— Не шевелитесь, сопляки, убью, — тихо предупредил он.

Кузя как будто нисколько не испугался нагана.

— Ах ты, гад! — крикнул он и неловко, неумело дернул рукой затвор винтовки. Из нагана вылетел короткий снопик пламени, бумажной хлопушкой прозвучал выстрел, и Кузя, выбросив вперед руки с винтовкой, упал на землю. Почти в ту же минуту второй выстрел сбил с головы Артемки шапку.

Стрелявший в несколько прыжков скрылся за углом. Еще не зная, что он будет делать, Артем схватил винтовку, присел на колено. Повозка была уже в конце улицы, возница нахлестывал лошадей. На повороте лошади оказались боком к Артемке, и он, почти не целясь, нажал на спусковой крючок. Одна из лошадей упала, повозка опрокинулась, возница, перелетев через голову, как кошка, вскочил на ноги, перемахнул через забор и скрылся во дворе.

Кузя корчился, пытаясь встать на ноги, руки и песок под ним были в крови. Артем поднял его, поставил на ноги.

— Голова кружится, тошнит! — виновато сказал Кузя.

— Куда он тебе попал?

— Не знаю. В грудь, кажется. Положи на землю…

Грузно топая сапогами, бежал Чуркин.

— Кто вам разрешил стрельбу? — кричал он, размахивая руками, но, увидев бледное лицо Кузи, кровь на дороге, в испуге остановился.

— Ты… р-ранен? — заикаясь, спросил он.

Артем сбросил с себя зипун.

— Сейчас мы тебя понесем. Тебе больно, Кузя?

— Нет, совсем не больно. Нехорошо как-то…