– А вот и не так, моя прелесть! Ты же знаешь, что я бросил. Лилька,

Владик идёмте во двор, дышать кислородам! После городского шума и пыли

вам полезно побыть на свежем воздухе! – Скомандовал бой-френд подруги.

Вадим взял у Насти ребёнка и, укутав его в тёплый плед, отправился

вместе со всеми на улицу.

– Лихо он управляется с ребёнком! Похоже, он с ним нашёл общий язык!

– Заметила Тата. – Ты знаешь, мне и правда стало полегче, после того, как

Арсений к нам переехал. Он мне очень помогает! А то мои спиногрызы

совсем перестали меня слушаться.

– А ты говорила, что трудно заменить родного отца!

– Пожалуй, я была не права….

Гости уехали в воскресенье после обеда.

Настя почти весь день проводила с Антошкой во дворе: лето выдалось

не таким жарким, как в последнее время в России. Обычно они

располагались с сыном в беседке, прячась от солнечных лучей, где он

подолгу спал в коляске, а Настя читала или брала с собой ноутбук. Антошка

отличался спокойным нравом и на радость маме почти никогда не плакал,

прекрасно спал по ночам. Когда он хотел заявить о себе, то громко кряхтел

или смешно попискивал, как котёнок. Первое время, Настя даже

беспокоилась: так не соответствовало поведение сына, её представлениям о

грудных детях. Разве они не должны громко и натужно плакать, оглашая

окружающий мир своим заявлением: «Вот он я! Я пришёл!» – требуя

желаемого для себя?

Иногда, во время купания – он не очень любил воду – он позволял себе

капризничать, не желая терпеть водные процедуры. Но они с Вадимом

отвлекали его игрушками.

Вадим успокоил её, объяснив, что дети бывают разные. Он тоже рос

спокойным и молчаливым на радость родителям – ведь он был поздним

ребёнком. И родители не могли на него нарадоваться: в таком возрасте им

было бы трудно справляться с капризным мальчуганом.

– Не волнуйся! Он будет спокойным до тех пор, пока не начнут резаться

зубки! – «Успокоил» он Настю.

И она, вняв совету Вадима, вовсю наслаждалась этим недолгим, но

прекрасным периодом в жизни сына и в своей жизни.

У неё ни разу не возникло желания позвонить на фирму и узнать: как там

идут дела. Правда, раз в месяц к ней приезжала главный бухгалтер:

подписать банковские документы (Настя даже подумывала выписать ей

генеральную доверенность). Первое время ей звонил её заместитель, пытаясь

получить то или иное указание или выспросить тот или иной совет. Но Настя

быстро отвадила его, заявив, что даёт ему карт-бланш: пусть он принимает

важные решения сам и не беспокоит её по «всяким пустякам». А уж потом

она с него спросит!

«Надо же, – Улыбнулась про себя Настя. – Её фирма, её детище – и вдруг

пустяки!»

– Конечно, пустяки! – Подбрасывая вверх смеющегося Антошку,

приговаривала Настя. – Ты – моё детище! Ты – моё творение! И лучше тебя

нет на свете!

Она прижала к груди головку сына. Он смешно закряхтел, чувствуя

близость груди матери рядом с губами. Она каким-то невероятным чутьём

слышала это его кряхтение, находясь в любой части дома или вне его. Они

переделали в детскую комнату для гостей. Будь она на кухне или на улице,

Настя первое время, ураганом влетала в комнату, боясь, что сын, не увидев её

рядом – расплачется. Но её сынуля лишь радостно улыбался, обнажая

беззубые дёсны, и музыкально кряхтел, выводя какие-то рулады (не зря она

всё-же слушала во время беременности классическую музыку в исполнении

Анны Нетребко!)

Словно говорил ей: «Можешь не стоять рядом со мной! Я и не собирался

плакать. Я проверял: слышишь ли ты меня. Можешь идти и дальше

заниматься своими делами!» Тогда она успокаивалась и уходила обратно на

кухню, чтобы через десять минут снова метнуться в детскую (благо она

располагалась тут же на первом этаже, рядом с кухней).

– Ты голоден? – Спросила Настя сына: прошёл только час, как она его

покормила. – Если голоден, то я тебя накормлю.

Антошка ещё громче закряхтел, видимо, в знак одобрения!

Она, несмотря на советы врачей, кормила его не строго по часам, а когда