— Держу — держу, — погладив меня по спине, проговорил леший. — Крепко держу, егоза, — насмешливо добавил он.

— Да не меня! Его! — попыталась вразумить стража я, но тот вразумляться был явно не склонен. — Я не воровка, это вот тот парень мой билет украл. А я… я законопослушная ведьма. Приворот был ошибкой, но…

— Не тар — р-раторь! — рыкнул Черныш, глянув на меня так, что я тут же заткнулась. Просто дар речи как-то вдруг потерялся. Зато собачья фобия, напротив, нашлась.

А мерзкий оборотень даже не вздрогнул, продолжая смотреть нам вслед и задумчиво курить. Тварь! Кошак облезлый, ненавижу — у-у — у!

Дальше ехали молча. По улицам города, в котором мне недавно так хотелось побывать. Сейчас же единственное, чего я желала, это оказаться где угодно, даже возле свадебного алтаря с навязанным родителями женихом, но только не верхом на лесной нечисти с собачьим ликом, рядом с которой, словно змея, шустро скользил вездесущий сластена Лютик. И когда страж привез меня к темному каменному зданию, в котором светились только окна нижнего этажа, я вздохнула с облегчением.

Но спокойствие длилось недолго. Как только меня под конвоем привели в кабинет мрачного черноволосого мужчины, мирно дремавшего, сидя в кресле, все и случилось. Звезды свидетели, лучше бы этот господин и дальше спал! Потому что разбуженный градоправитель, как оказалось, гораздо страшнее целой стаи голодных псов. Да что там стаи… целого полчища! Маг, которому подсунули НЕ ТУ ВЕДЬМУ, церемониться с нарушителями своего спокойствия не стал.

Спасались бегством мы вчетвером. Причем очень организованно. Правда, Лютик, зараза такая, все же оторвался от остальных и, выскочив на улицу, забрался по сточной трубе на темный карниз. Наша же троица вылетела на крыльцо почти одновременно. А потом Черныш с лешим кинулись в одну сторону, а я, не будь дурой, — в другую, потому что тот факт, что меня с кем-то перепутали, вовсе не отменял штрафа за безбилетный проезд. А платить, если честно, было почти нечем. Вот только об этом, к сожалению, вспомнила не только я. И в результате вместо цветочной крыши уже почти родного поезда я все-таки загремела в камеру предварительного заключения за побег. Правда, чесуна мне, как и было обещано, не подселили. И на том спасибо!

Эллис

— И пошто ж вы, бабы глупые, решили избушку-то покину — у-уть! — патетично причитал бабушкин домовой, сверкая желтыми глазенками из камина, в тень которого гордо забрался, демонстрируя хозяйке недовольство принятым ею решением.

А так как никто звать его обратно не кинулся, Венька принялся страдать вслух, дабы совесть у двух попивающих ягодный морс ведьм все-таки проснулась. Увы, совесть наша дрыхла на удивление крепко. Мы же с ба после баньки и аппетитной трапезы валялись на кровати и листали книжку. Вернее, справочник по разновидностям порчи просматривала я, подбирая самые пакостные и трудно вычислимые проклятия для обоих Рэдгруверов, всего предавшего меня преподавательского состава и вороны госпожи Дрюр, которая мне ничего особенного не сделала, но ее глумливое карканье задело за живое. А Арина Ильинична записывала в толстую тетрадь рецепт нового зелья «Супермарт».

— А кто народ от колдовской напасти спасать бу — у-удет? Кто лешего приструнит, если он снова начнет с грибниками злые шутки шутить? Кто…

— Вень, скажи прямо, — не выдержала его нытья я, поправляя полотенце на своей голове. — Хочу поехать с вами!

— А можно? — резко сменив тон с заунывного на деловой, спросил домовенок.

— Ба, что скажешь? — посмотрела я на родственницу, вдохновенно грызущую кончик карандаша, глядя в записи.

— А? — очнулась от собственных мыслей она.

— Веньку, говорю, возьмем с собой в эту твою академию? — подмигнув настороженным желтым глазам, смотрящим из притихшей темноты, сказала я.

— А за избой кто присмотрит? — чуть нахмурилась бабушка.

— Изба и присмотрит! Она ж у нас умница, — похвалила я дом, который, довольно заскрипев, развернулся, поэтому теперь за окном было не дерево с засидевшейся на нем вороной, явно собиравшей багаж свежих сплетней для своей Гиргеры, а оранжевый закат с золотистым пухом редких облаков.

— А Василек как же? — не спешила сдаваться ведьма.

— Да пристрою я Ваську, — вылетев из нерастопленного камина, с жаром сообщил черный мохнатый шарик с желтыми глазами. — Мамой клянусь — сегодня же к лешему его отведу, у него домовой опытный, погибнуть конику нашему не даст.

— Какая мама, Веня? — сдвинув на нос круглые очки в тонкой серебристой оправе, усмехнулась хозяйка. — Вы же почкованием размножаетесь раз в сто лет!

— Каждый мечтает о маме, — философски заявил домовенок, почесав макушку полупрозрачной лапкой, которая исчезла так же быстро, как и появилась.

— Мечтать и клясться ей — не одно и то же.

— Ну, Ари — и-иша, — снова заскулил черный шар, — ну ты же правильно все поняла — а-а.

— Будешь скулить — не возьму! — рявкнула бабушка.

— А не буду — возьмешь? — подлетев поближе, он проникновенно заглянул ей в глаза.

— Ба, соглашайся, — поддержала я Веньку. — Будет о нас заботиться, — протянула мечтательно и, перевернувшись с живота на спину, подложила под голову руки. — Пироги свои фирменные печь в этой твоей… как ее…