— Недостаточен! — подтвердили наблюдатели.

— Дохрай, — скомандовала я.

Но госпожа Данкан взвизгнув увернулась и гордо сообщила:

— Не надо меня держать, я и так на эксперимент полностью согласная.

После чего высунула язык.

Не став воспитывать подопытную, молча из пипетки капнула ей в рот еще одну капельку и возвестила:

— Одиннадцать капель, эксперимент продолжается.

Подопытная, проглотив каплю, облизнулась и, крутанувшись, развернулась к зеркалу.

Несколько секунд ничего не происходило, но затем шляпа госпожи Данкан сползла на ухо, открывая не прежние мышиного цвета тонкие волосы, а густую копну пшеничных локонов…

Мы все застыли, потрясенно глядя на деву. А жертва общественности, радостно взвизгнув, повернулась ко мне и возвестила:

— Двенадцатая капля, продолжаем эксперимент.

Ну, как бы никто и не против — капнула на подставленный язык еще каплю.

Госпожа Данкан плотоядно облизнулась, постояла секунду, и выдала:

— Тринадцатая капля, эксперимент продолжаем!

Мы с наблюдателями и Дохраем молча ожидали, чего будет. Было падение шляпки и рассыпание каскада волос по худеньким плечам.

Решила, что можно продолжать.

Так что к вящей радости госпожи Данкан, ей досталась и тринадцатая капля, после которой дева стремительно развернулась к зеркалу.

Казалось ничего не происходит… совершенно ничего… но кожа на лице престарелой и незамужней, медленно светлела, пока не стала юной и сияющей.

— О, пресвятая матерь! — сорвавшись на фальцет, воскликнула наша жертва.

И тут же, повернувшись и высунув язык, выдала:

— Ишшшо!

Вообще-то госпожа Данкан уже была крайне привлекательной… девушкой, так что я вопросительно посмотрела на своих наблюдающих. Мужики переглянулись и вынесли вердикт

— Эффект налицо, но матримониальных желаний не вызывает.

А господин Энгервейд добавил:

— Хотя я бы от интрижки не отказался…

За что подвергся моему неодобрительному взгляду, и кокетливому „Ра-а-азвратник“ от похорошевшей жертвы эксперимента.

— Итог — эксперимент продолжаем! — решила черная ведьма. Жертва радостно высунула язык.

Я же бодро капнула еще две капли, возвестив:

— Четырнадцатая, пятнадцатая.

И мы затаили дыхание, во все глаза глядя на легендарную старую деву.

Хотя какая она старая… прошла секунда, вторая, и худые плечи стали стройными, старая кожа окончательно засияла молодостью, пожелтевшие зубы засверкали снежной белизной, потускневшие глаза заблестели весельем и радостью.

И вот перед нами красавица без грамма макияжа. Юная, яркая, естественная, притягательная и манящая.

— Я… готов жениться, — простонал господин Энгервейд.

— Эксперимент считаю удачным, опытным путем выявлена идеальная дозировка в 15 капель. Дохрай, волоки пузырьки, — решила вполне довольная собой черная ведьма.

— Ишшо? — жалобно вопросила госпожа Данкан.

— Вон отсюда! — Грозно потребовала я.

Изобразив печальный вздох, безмерно счастливая и воодушевленная красавица гордым движением откинула волосы с плеча на спину, вскинула подбородок и плавной изящной походкой двинулась на выход. За ней, утратив какие-либо признаки осознанности и интеллекта, двинулись мои наблюдатели. Дохрай, хмыкнув, пожал мою руку, выражая свою гордость и полное одобрение, после чего умчался за пузырьками.

А я гордилась собой. Вполне заслуженно, кстати.

И возгордилась еще больше, когда на площади перед лавкой раздался всеобщий истошный визг „Я первая!“. Вот! А госпоже Торникай пусть будет стыдно.

Но напрасно я надеялась на наличие совести у мамаши девяти незамужних дочерей, потому что первой, кто возник в дверях лавки, оттолкнув благодаря габаритам всех остальных, была именно мамаша Торникай, огласившая весь мой дом отчаянным воплем:

— Пропустите жертву черномагического эксперимента!

Не сдержавшись, ехидно напомнила:

— Так вы же отказались.

Ничуть не смутившись, мамаша гордо поправила внушительный лиф платья и ответствовала:

— А я женщина, и имею полное право передумать. Мы, женщины, вообще такие непостоянные.

Оценив выпад госпожи Торникай, я молча проследовала за стойку, принимая свое полное поражение. Прошествовав с видом победительницы, женщина достала деньги и сказала:

— Десять.

— У вас девять дочерей, — на всякий случай напомнила черная ведьма.