А Никите и в самом деле спать пора. Но только уложить его трудно.

 - Рано ещё!
– говорит Никита.

 Перепёлка опять:

 - Спать пора!

 - Да не хочу я!

 - Спать пора!

 - Ну, да я ещё немножко поиграю!

 Тут как раскричится перепёлка, что терпеть больше нельзя:

 - Спать пора! Спать пора! Спать пора!

 - Да уж умываюсь!

 - Спать пора! Спать пора!

 - Да я уж штанишки снимаю!

 - Спать пора! Спать пора!

 - Да что ты кричишь, глупая? Ведь я уже лёг.

 Потушат свет в доме - тут и перепёлка замолчит, и Никита уснёт.

 Так у нас повелось.

 Стала перепёлка укладывать Никиту спать.

 Чуть засвистит она своё «фить-пирю», Никита зевать начинает. Позевает-позевает, а потом умоется, разденется и ложится спать.

 Правда, перепёлочка не только по вечерам, но и в другое время кричала «спать пора», но я сразу же накину на клетку какое-нибудь полотенце или платок, она и замолчит.

 В темноте перепёлки кричать не любят.

 Летом мы переехали жить на дачу.

 В саду устроили перепёлочке большую клетку-загородку. Посадили её туда и ушли в поле собирать цветы на новоселье. А в клетке оказалась щель - перепёлка-то и убежала. Пришли мы обратно, а её нет.

 Вот жалко-то нам было!

 Стали мы её искать. Целый день ищем, целый вечер. В траве роемся, кусты раздвигает. Нет и нет нашей перепёлочки.

 Устали мы, из сил выбились. Никите давно спать пора.

 - Как же я спать буду?
– плачет он.
– Никто меня не укладывает.

 И вот взошла луна. Яркая-яркая, всё кругом осветила: и траву, и дорогу. Вдруг мы слышим из куста, что у самой дороги:

 - Фить-пирю! Фить-пирю!

 - Она!
– говорит Никита.

 А перепёлка ещё громче:

 - Фить-пирю! Спать пора!

 Мы в кусты - и сразу поймали нашу перепёлку.

 Она была вся холодная, мокрая от росы. Вернулись мы с ней домой, заделали крепко щёлку в клетке и посадили перепёлку туда обратно. А Никита пошёл спать.

 1938 г.

Про зайчат

Однажды на даче ко мне прибежал Никита и кричит:

 - Папа, отдай кроликов! Папа, отдай кроликов!

 А я не понимаю, каких кроликов ему отдать. И отдавать я никого не собираюсь, и кроликов у меня нет.

 - Да что ты, Никитушка, - говорю, - что с тобой?

 А Никита прямо плачет: отдай да отдай ему кроликов.

 Тут пришла мама и всё мне рассказала. Оказывается, деревенские ребята принесли с лугов двух зайчат: они их на сенокосе поймали. А Никита всё перепутал. Надо было сказать: «Возьми зайчат», а он говорит: «Отдай кроликов».

 Взяли мы зайчат, стали они у нас жить.

 Ну и славные были зайчата! Этакие мохнатые шарики! Уши врозь, глаза коричневые, большие. А лапки мягкие-мягкие - будто зайчата в валеночках ходят.

 Захотели мы зайчат покормить. Дали им травы - не едят. Налили молока в блюдце - и молоко не пьют... Сыты, что ли?

 А спустили их на пол - они шагу никому не дают ступить. Прямо наскакивают на ноги. Тычутся мордочками в сапоги и лижут их... Должно быть, ищут мать-зайчиху.

 Видно, голодные, а есть не умеют. Сосунки ещё.

 Тут в комнату пришёл Томка, наш пёс. Тоже захотел посмотреть на зайчат. Они, бедняжки, на Томку наскочили, лезут на него... Томка зарычал, огрызнулся и убежал.

 Как же нам накормить зайчат? Ведь они, бедняги, умрут с голоду.

 Думали мы, думали, и придумали, наконец. Пошли мы искать им кормилицу-кошку.

 Кошка лежала на лавке у соседнего дома, кормила своих котят. Она такая пёстрая, расписная, даже нос у неё разноцветный.

 Притащили мы кошку к зайчатам, она как зафыркает на них, как заворчит басом, чуть не воет. Да ну её!

 Пошли мы другую кормилицу искать.

 Видим, на завалинке лежит кошка, вся чёрная, с белой лапой. Мурлычет кошка, нежится на солнышке... А как взяли да подложили к ней зайчат, она сразу же все когти выпустила и ощетинилась. Тоже не годится в кормилицы! Отнесли мы её обратно.

 Стали третью кошку искать.

 Уж в самом конце деревни нашли. На вид такая хорошая, ласковая. Только эта ласковая-то чуть-чуть наших зайчат не съела. Как увидела их, вырвалась из рук да как бросится на зайчат, как на мышей.