«Массив – не более чем единица информации. Если ты меня понял…

А по хуй!

Чем большим количеством таких единиц ты можешь жонглировать – тем выше уровень.

«Нужно ли тебе учение, если тебе силы своей достаточно?»

Можно висеть в пустоте гидропонной установки. А можно проникать корнями в почву. Тело складывается из того, что съел. Разум – из того, что подумал. Стоит ли ограничивать себя в пище?

«Потому и не считаю, что можно отыскать в чем бы то ни было названном, определенном, оформленном истину последней инстанции, и сам не пытаюсь зафиксировать что-то, остановить и рассмотреть... Все что остановилось – то безжизненно...»

В этом – молодец.

«Задача наша (моя?) на пользу обратить все, что возможно, и как можно скоро, как можно больше и как можно глубже...»

Опять молодец. Хвалю.

«Я его и сначала не пользую... И вообще кто тебе сказал, что я его использую?»

Ну, не винт, мульку. Оговорился.

«Мир интересней гораздо, тем более, что каждая книга – всего-то одно отраженье этого же мира в чьих-то одних, не всегда чистых, светлых, глазах...»

Так книги – та же еда. Светлое строит разум, или как это там обозвать, темное – в говно.

«А оно надо?»

Надо!

«Они быть может где-то есть.... или в единственном числе такое чудо может где-то было... нет особого смысла искать таких, они – это уроды в семье, не такие, как все... И вряд ли мы в состоянии их заприметить...»

Ура! Вперед, к уродам!»

Навотно Стоечко прочел этот текст пару раз. Скоро шесть утра. Голова варит, но как-то по-особенному. Да и беседа эта задела его за что-то глубинное.

Навотно Стоечко вздохнул, обновил форум и наткнулся на пост Чевеида Снатайко, одним махом обрубившего всю дискуссию:

«Жизнь не та

Без винта».

А там и утро наступило, Интернет стал вырубаться, комп – глючить… Так и осталась эта глава винтовой истории недописанной.

Или напротив, завершилась там, где и надо: на самом интересном месте.

Съемки пилотажа.

Сильнее всего хочется чего? Правильно, того, чего думаешь, что уже не хочешь.

Лизка Полотеррр, прискакавшая через час после твоего пробуждения, опоздавшая на первую утреннюю (ха! Утреннюю! В два-то часа дня!) порцию твоей выдроченной кончины, извлекает из твоей простаты сперва ротом, а затем и пиздом, вторую и третью экстракцию живчиков, после чего, якобы спохватившись, извлекает из своей бездонной, нет, не пизды, а сумы, целых пять пузырей сала – результат долгой маклерской операции, на которую она и уволокла остатки мета…

– Бля! Опять ширяться! – Понуро вздыхаешь ты, и радостно плетешься на винтоварню, заниматься процессом. Тебя уже заебало ширяться. Ну сколько же вообще можно? Но салют в руках лучше, чем эфедрин на облаках, и само разглядывание пяти пузырей куда-то задвигает твою заебанность. И, хотя и нет почти совсем никакого желания что-то делать ради вмазки, ты, один хуй, это «что-то» делаешь. Благо, что последовательность действий отточена годами непрерывной практики. И ощущение того, что сейчас как-то не слишком охота трескаться, несколько стушуется, когда перед тобой на тарелке будут выседать игольчатые кристаллы полученного из винта чистейшего, оттитрованного по пэ-аш-бумажке, метамфетамина.

Времени каких-то шесть вечера, а все готово. Чтобы спровоцировать очередной сеанс безудержной ебли, ты ставишь Лизке Полотеррр сразу три сотки и, пока она воет и сучит ногами, рвя на себе волосы и сиськи, вхуячиваешь себе столько же. И, до потери времени и реальности, ты ебешь ее, она ебет тебя, вы, все вместе, ебете друг дружку, запутавшись в полах, хуях, пиздах и прочих ебаемых и ебательных выпуклостях и отверствиях. Оргазмам потерян счет и тебе кажется, что это не она, а ты уже бесконечно кончаешь, выплескивая на гора, бьющие в потолок, и оставляющие на нем масляные разводы, неиссякаемые фонтаны малофейки…

И вдруг, твой немыслимо обостренный слух улавливает нечто.

Что-то жужжит.

Тихонько. На пределе восприятия.

Жужжит.

Железно жужжит!

Лизка Полотеррр высасывает из твоего хуя последнюю каплю гормонов, ты отстраняешь ее. Идешь к окну.

Точно. Звук здесь слышнее всего.

Ты кладешь руку на оконную раму, и твои пальцы улавливают некую вибрацию, словно где-то неподалеку работает моторчик. Но откуда и для чего тут моторчик?

Ты придирчиво осматриваешь окно.