– О, не беспокойтесь, ее величество мне доверяет! – горячо сказала Сью.

В глазах Хэнкса промелькнула усмешка:

– Доверяет? Это хорошо… Я рад, что вам понятна ваша задача. Жду от вас донесений, – холодно прибавил он, заканчивая разговор.

Как только Сью ушла, Хэнкс опять вызвал человека в сером.

– Мое самочувствие в последнее время ухудшилось, – внезапно сообщил он ему. – Завтра я отправлю доклад его величеству, в котором буду просить отпуск. Король любит охоту и вернется нескоро; я не думаю, что он мне откажет. Я уеду в свое имение.

– Ваше имение? – позволил себе удивиться человек в сером.

– Имение – это громко сказано. Простая деревенская ферма, которую я приобрел в деревенской глуши. Там, на лоне природы, я хочу подлечиться.

– Вам выделить охрану?

– Нет, не надо. Ферма достаточно хорошо укреплена, и там есть люди, которые ее охраняют. К тому же система оповещения поставлена таким образом, что я буду знать о каждом человеке, приблизившимся к границам моих владений. Если мне понадобится связаться с вами, я пришлю курьера, а вы не тревожьте меня без чрезвычайной надобности. Вы меня поняли?

– Как прикажете, – кивнул человек в сером.

– Все донесения будете читать сами, и фрейлине Сью скажите, чтобы она передавала свои отчеты вам. Впрочем, я думаю, что известие о моей болезни быстро распространится при дворе, так что фрейлина не будет особенно вас утомлять своими докладами.

Королева Анна слушала игру музыкантов. Они исполняли старинные народные песни, а в заключение пропели баллады на стихи авторов нынешнего века. Королеве запомнились два четверостишия:

Она глубоко вздохнула, услышав эти строки.

Отпустив музыкантов, Анна сидела неподвижно у стола, машинально перебирая красивые камешки, которые оставила здесь ее дочь, и глядя на огонь в камине. Сью примостилась на бархатном табурете возле королевы и терпеливо ждала, когда та отвлечется от своих мыслей.

Анна вздохнула еще раз, и еще, и затем сказала:

– Было время, когда король сам сочинял для меня стихи и песни. Он клялся мне в своей любви.

– Я уверена, что его величество и сейчас любит вас, мадам, – возразила Сью.

– Не знаю. Может быть. Но его любовь очень странная: то он груб со мной, то чрезвычайно любезен; я не могу поделиться с ним моими проблемами, он равнодушен к моим переживаниям; я ощущаю себя вещью, принадлежащей Генриху, о которой он вспоминает только тогда, когда она ему нужна. Возможно, он считает такие отношения нормальными между супругами, возможно для него это и есть любовь, но для меня любовь – нечто иное! А, кроме того, меня оскорбляют и унижают его бесконечные упреки в том, что я не родила ему сына. Как будто я этого не хочу, как будто я специально родила девочку и отказываюсь больше рожать! – Анна гневно отбросила камешки в сторону.

– А как он относится к Елизавете! – горько сказала она, переведя дух. – Ребенок-то в чем виноват? Она такая смышленая девочка, всё понимает, – каково ей чувствовать, что отец не любит ее? И за что? Лишь за то, что она девочка, а не мальчик!

Сью внимательно слушала королеву, кивая головой и поддакивая.

– Я не навязывалась его величеству, – гордо произнесла Анна, – и не добивалась его любви. Мне не нужна корона, не нужна власть и не нужны богатства, если за них надо отдать в уплату свое счастье. Я почти ничего не понимаю в финансах, но цену счастья я знаю хорошо: оно стоит дороже, чем все королевства на свете.

– О, да, мадам, – вздохнула Сью. – Конечно, что может быть дороже любви и преданности! Как прекрасно, когда рядом есть человек, который ценит, уважает и по-настоящему любит вас, не правда ли?

– Да, наверное, – Анна поправила прическу и зачем-то повернула браслет на левой руке.

– Ступай, милая Сью! Ты мне сегодня больше не понадобишься, – сказала она.

– Но ведь еще так рано, мадам. Неужели вы ляжете спать? – удивилась фрейлина.

– Ступай, – повторила Анна. – И, пожалуйста, передай всем моим придворным, что они тоже свободны на сегодня. Скажи им, что королева будет молиться допоздна, а после сама приготовится ко сну. Прикажи также гвардейцам никого сюда не пускать.

– Но если его величество вернется и захочет войти к вам? – переспросила Сью, расширив глаза.

– Король не вернется раньше следующей недели, – уверенно ответила Анна. – Он увлечен травлей зверей; он далеко от Лондона. Иди, милая Сью! Ты мой хороший верный друг, но сейчас я должна остаться одна.

Выждав несколько минут после ухода Сью, Анна подошла к дверям и прислушалась. Голоса придворных, раздававшиеся в приемном зале, стихли, из чего Анна заключила, что все разошлись. Для верности она постояла у дверей еще немного, но всё было тихо; лишь у одного из гвардейцев, стоящих в карауле, алебарда ударилась о каску, когда он переминался с ноги на ногу.