В чем причины подобного благополучия? Полагаю, в характере корейского общества в целом – в особенности, в тех его чертах, которые неизменно раздражают «просвещённых» выходцев с Запада. Начнём с того, что наркотики остаются в Корее редкостью. В особенности это относится к наркотикам внутривенным, инъекции которых и приводят к заражению. Причина? Та самая, столь нелюбимая и высмеиваемая иностранцами патриархальная семья, в которой власть родителей невероятно сильна, а также исключительная занятость корейских подростков и отсутствие в Корее неконтролируемой молодёжной вольницы, которая и служит питательной средой для распространения наркотиков в странах Запада. Во-вторых, сексуальная мораль в Корее существенно строже, чем в России или на Западе (хотя и много мягче, чем, скажем, в мусульманских государствах). Добрачные половые связи в последние 10–20 лет стали обычным делом, но даже и в наши дни ни один молодой чиновник не может себе позволить жить в «гражданском браке» – это сразу объявят «аморалкой», со всеми вытекающими из этого карьерными последствиями. Опять та же «отсталость» и «патриархальность»…

Правда, в последнее время сексуальная революция, кажется, добралась и до Южной Кореи. Однако случилось это только в девяностые годы, когда о методах профилактики СПИДа было уже хорошо известно. Надо отметить, что заражения СПИДом избежать куда легче, чем заражения многими иными вирусными инфекциями. Страшно представить, что было бы, если б вирус распространялся воздушно-капельным путём – подобно обычному гриппу.

В любом случае, СПИД был встречен в Корее решительно. Уже в 1987 г. правительство провело первую массовую кампанию по борьбе со СПИДом – хотя в то время в стране насчитывался всего лишь с десяток ВИЧ-инфицированных. В результате уже к концу восьмидесятых практически все корейцы знали о потенциальной опасности. Любопытно, кстати, что в Северной Корее эту кампанию объявили ещё одним проявлением «развращённости» и «аморальности» южнокорейского общества. С немногочисленными своими больными, которые подхватили заразу за границей, там разбирались по-простому, по-сталински, отправив их в неизвестном направлении.

Первый в Южной Корее случай заболевания СПИДом был выявлен в ноябре 1985 года. Строго говоря, случай этот произошёл за пределами страны, хотя жертвой болезни оказался именно кореец. Во время анализа донорской крови было выявлено, что сдавший её южнокорейский строитель, работавший в Саудовской Аравии, инфицирован ВИЧ (вирусом иммунодефицита человека – то есть, иначе говоря, вирусом СПИДа). Строитель был немедленно отозван в Корею, где вскоре скончался.

В мае 1986 года был выявлен и первый случай заболевания СПИДом в самой Южной Корее. Тот год вообще принёс несколько заболевших, в том числе и первую ВИЧ-инфицированную женщину. Ею стала проститутка, обслуживавшая в основном американских солдат с расположенной поблизости военной базы. На протяжении первых лет распространения СПИДа в стране именно проститутки, обслуживавшие американских солдат, составляли заметную часть больных (13 из 35 случаев инфекции, выявленных в 1986–1988 годах).

Вирусологи считают, что у истоков «корейского СПИДа» стоял всего лишь один человек. Дело в том, что в крови 85% корейских носителей ВИЧ находится один и тот же – и довольно редкий – штамм этого вируса. Вероятнее всего, именно этот штамм около 1985 года был кем-то занесён в Корею – и с тех пор распространяется по стране. Вот уже несколько лет корейские специалисты пытаются выяснить, кто же был «больным №1», но успеха им добиться пока не удалось.

До 1990 г. все выявленные жертвы заражались либо за границей, либо в результате сексуальных контактов с иностранцами. В 1990 г. был выявлен первый случай «местного» заражения. Жертвой стала официантка, работавшая в одном из кафе, и пополнявшая свой доход «любительскими» занятиями проституцией. С 1993 г. большинство новых случаев заражения СПИДОм происходит в самой Корее.

На настоящий момент большинство (89%) больных СПИДом в Корее получили вирус в результате половых контактов. При этом, как правило, речь идёт не о гомосексуальных, а о гетеросексуальных контактах. 3,4% больных заразились в результате переливания непроверенной крови или иных медицинских ошибок. 0,2% больных – это дети заражённых матерей, которые получили вирус «по наследству». Наконец, в 7,4% случаев причина заражения не установлена.

Относительная редкость болезни в Корее не означает, что вирус и связанные с ним опасности совсем уж не повлияли на стиль жизни корейцев. Однако в общем и целом Корее пока удаётся избежать крупномасштабной эпидемии СПИДа.

Даже сейчас, когда послеперестроечную Россию захлестнула волна торговли, продаж и перепродаж, когда множество ларьков всех форм и размеров запрудило улицы городов, приехавшего в Корею русского всё равно удивляет, сколько здесь всяческих торговых точек – от десятиэтажных универмагов до маленьких уличных лотков. Порою просто непонятно, кто же покупает всю эту уйму товаров, каким образом все эти лавочки умудряются существовать и не разоряться. Однако как-то они существуют, пусть и не очень богато. В отличие от России, розничная торговля в Корее в целом не считается и не является особо прибыльным делом, и владелец среднего магазина, не говоря уж о ларьке, по доходам заметно уступает учителю или квалифицированному рабочему. Особым престижем в обществе торговцы, даже сравнительно удачливые, тоже не пользуются.

Впрочем, сегодня разговор у нас не о корейской торговле вообще, а об уличных киосках. Корейский уличный киоск – это своего рода гибрид российского газетного киоска и российского же универсального кооперативного ларька. Располагаются такие киоски обычно где-нибудь в людных местах, например, рядом со станциями метро или автобусными остановками. Торгуют в них чаще всего пожилые тётушки, которые сами и являются владелицами своих маленьких торговых точек.

Чем же торгуют в таком киоске? По утрам основной товар – это газеты, которые охотно покупают спешащие на работу люди. Корейцы относятся в числу больших любителей периодической печати. В среднем ежедневно 1000 корейцев прочитывает 550 газет. Это – один из самых высоких в мире показателей (для сравнения: на 1000 немцев приходится 323 газеты, на 1000 австралийцев – 265). Если учесть, что значительную часть этой статистической тысячи составляют старики и дети, то получается, что практически каждый взрослый кореец раз в день прочитывает газету. В этом нетрудно убедиться, если проехать в сеульском метро или пригородной электричке, где больше половины людей всю дорогу читают. Киоски открываются рано утром, часов в семь или даже чуть пораньше, чтобы к тому времени, когда люди пойдут на работу, они могли купить свежую газету. Кстати, в отличие от России, владелец киоска не имеет права по своему разумению устанавливать цены на газеты, равно как и на большинство иных продаваемых товаров. Если газета стоит, скажем, 500 вон, то это значит, что она будет стоить столько и ровно столько во всех киосках, во всех магазинах страны. В ультра-капиталистической Корее цены на многие виды потребительских товаров жёстко фиксированные.

Хотя киоск и продаёт 10–15 наименований газет, журналов в нём очень мало, а те, что есть – это только иллюстрированные еженедельники, рассчитанные на массового читателя. Предназначены они для чтения в дороге. Серьёзные ежемесячные журналы продаются в специальных журнальных киосках. Таких киосков гораздо меньше, чем газетных, и располагаются они обычно на станциях метро или электрички. Обычно в журнальном киоске на продажу выставлено до пары сотен наименований журналов, зато газет там нет вообще.