***

Второй объект тем временем подслушивал под дверью, и ему ничуточки не было стыдно. Еще чего! Стыдиться? Они обсуждали нас с Авроркой, как лабораторных крыс! Да Амадеус Гениальные Ручки так о своих экспериментальных растворах рассказывает! С теми же интонациями и безумным блеском в глазах...

Эти гадкие, свинские, подлые шамаханки! Бешенство зашкаливало, от него даже в глазах слегка зарябило. На секунду возникло желание побежать и пожаловаться папе. Но потом гордость все-таки победила. А еще любопытство. Интересно же узнать, что они там себе обо мне напридумывали! Но главное, вдруг ярко представилось, как мы с Авроркой им всем, таким умным, нос утрем. Вдвоем, без посторонней помощи. И как потом своим в общаге об этом рассказывать будем.

– Липа Валентиновна! – противным голосом заныла длинная, которая говорила про место женщины в мире. – Ну, она совсем неадекватная! Может, ну ее, а?

Мне даже обидно стало. Я неадекватная? Я? Да я воспитанная, прилежная, танцую хорошо, вон у их темнейшества спросите, он подтвердит, уникальная еще, в конце концов...

– У нее же эмоции нестабильные, хуже, чем у ребенка!.. – продолжала длинная, а я внимательно к ней присмотрелась, чтобы не забыть, на кого Александровскую пуговицу натравить. Сегодня же вечером. И обязательно со словами "Сама неадекватная!" или, еще лучше, "Сама ребенок, дура!"

– Кариночка, – заведующая кафедрой, которая, на минуточку только, звала нас не для того, чтобы поиздеваться, а чтобы мы им тут артефакты зарядили, слащаво улыбнулась. – Мы же все решили. Именно второй объект и представляет основной интерес сегодняшней ночи. Не спорю, сложно! Но ведь интересно! Это же вам не одна безответная любовь! Это и внутренний конфликт, и невзаимная любовь, и придворный маг, и темный двор, и куча комплексов, и даже, – Липа Валентиновна понизила голос, – внук самой Изы Юрьевны!!!

Я под дверями слегка зависла, раздумывая над тем, что меня больше напугало в этом монологе: то, что у меня, как оказалось, куча комплексов или то, что в отношении меня говорят о невзаимной любви. У меня есть поклонник? В меня кто-то влюблен, и я об этом не знаю. Я роковая женщина. Капец какой-то! Да за такую новость я даже готова их не бить, когда они будут лежать и просить пощады.

– Картинку, пожалуйста! – женщина щелкнула пальцами, и я глазами прикипела к доске.

А та мигнула послушно, предоставляя общему вниманию крадущуюся вдоль стены меня. Гадство! Выглядела я до отвращения забавно и шамаханки немедленно подтвердили это, весело рассмеявшись.

– Факторы! – отдала очередное указание Липа Валентиновна, и доска снова пошла рябью.

Первым на экране появился скучающий возле прекрасной мамы папа, затем Сандро, раздающий автографы у окна, ехидствующий по этому поводу Кешка, Вик, кусающий костяшки пальцев, – не иначе, досадует, что старшего братца опознали раньше, чем его, и, наконец, Мечик, о чем-то шепчущий на ухо хохочущему Святозару. Как мне их всех не хватает! Сердце заполошно затрепыхалось и рвануло в горло, предприняв попытку побега. А потом что-то предательски защекотало в носу, и я едва не заплакала, наплевав на часовой Авроркин косметический труд.

К счастью, доска прекратила транслировать мою семью и переключилась на следующий, как изволила выразиться Липа Валентиновна, фактор. Господин Сафский. Папин секретарь с изумленным видом крутил на пальце перстень, слушая рассказ своей дочери о том, как ее прокляли говорящей пуговицей.

Изображение меняется, показывая замершим у доски шамаханкам и затаившейся под дверью мне рыжего Микаэля, а спустя всего полминутки – совершенно незнакомую мне девицу. "Она-то тут каким боком?" – возмутилась я мысленно. Но поскольку вслух свой вопрос я не озвучила, то и ответа, само собой, не получила. Вместо ответа Липа Валентиновна отдала очередное приказание доске:

– Антидоты!

Я даже задуматься не успела над тем, что бы это могло означать, как изображение на стене подмигнуло мне лохматой головой Вениамина Фростика. Что за?..

– Так получилось, – извиняющимся тоном объявила длинная Кариночка, что фактор из первого случая является антидотом во втором.

Разозлилась безумно. Неужели нельзя по-человечески объяснить!? Здесь, между прочим, подслушивают люди и мыши, которые не понимают этой их тарабарщины. Кстати, о мышах!

– Я понимаю, что тебе до конца дослушать хочется, но если Аврорка там без нас найдет Веника, то бабахнет так, что нам только ахнуть останется.

С тоской поняла, что мыш прав, в последний раз взглянула на доску и вздрогнула всем телом, наткнувшись на бирюзовый взгляд. Ох, как же хотелось послушать, что они там будут про Александра анализировать, но Вепрь попискивал над ухом:

– Шевелись! И без того минут на двадцать от графика отстаем!

Я просто разрывалась между необходимостью уйти и возможностью остаться.

– Одна секундочка ничего не решает! – отмахнулась я от мыша и приложилась ухом к двери.

– Липа Валентиновна! – в голосе длинной послышались истеричные нотки. – Только что погрешность второго объекта с восемнадцати подпрыгнула на девяносто пять!